Всеволод Овчинников

    В 70 – 80-х годах излюбленной темой карикатуристов были два бегуна: тучный, задыхающийся дядя Сэм, которого обходит низкорослый поджарый японец. Страну восходящего солнца прочили в лидеры мировой экономики. В 90-х годах роли переменились. Заговорили о том, что у американской экономики открылось второе дыхание, а японская, напротив, исчерпала те благоприятные факторы, которые позволили ей сделать послевоенный рывок.
    Думаю, что оба эти стереотипа являются журналистскими преувеличениями, которые упрощают истинную картину. Послевоенное японское чудо по-прежнему являет для мира немало поучительного – в том числе и для российских реформ.
    Что служит ключевой пружиной динамизма японской экономики? Пожалуй, именно вокруг этого вопроса существует больше всего предвзятых стереотипов. Американцы и европейцы жалуются, что их удачливые конкуренты опираются на поддержку государства, выступающего в роли гигантской акционерной компании «Япония инкорпорейтед», сетуют на закрытость японского рынка, куда, мол, со стороны по-прежнему трудно пробиться.
    Не стану утверждать, что для подобных упреков вовсе нет оснований. Но убежден, что главное в другом – японский бизнес нацелен не на немедленный успех, а на долгосрочную перспективу, не на дивиденды в текущем году, а на стабильный рост своей доли на рынке. Именно это побуждает японцев больше думать о будущем, чем о настоящем, отдавать приоритет накоплению перед потреблением. Причем эта черта проявляется как на уровне предприятий, так и в семейном бюджете.
    Вот уже несколько десятилетий доля накопления в валовом внутреннем продукте Японии вдвое превосходит показатели Северной Америки и Западной Европы (30 % против 16 % в США и 15 % в Англии). Иными словами, в обновление своего производственного потенциала Страна восходящего солнца систематически вкладывает больше средств, чем ее конкуренты.
    Как ей это удается? Во многом благодаря тому, что японцы трудятся усерднее, а потребляют меньше, чем американцы или европейцы. Причем низкому уровню личного потребления в этой стране сопутствует высокий уровень личных сбережений. Японская семья откладывает почти 15 % своих доходов – в три с лишним раза больше, чем американская. Благодаря этому заемный капитал обходится японским предпринимателям дешевле, чем их конкурентам.
    В 60-х годах, когда я писал в Токио «Ветку Сакуры», валовой внутренний продукт Японии составлял 15 % американского. Ныне же ее экономический потенциал достиг 70 % ВВП Соединенных Штатов (по статистике 1995 года, общий объем произведенных товаров и услуг равен в США 7200 млрд. долл., в Японии – 5100 млрд. долл.). А это значит, что по вложениям в свой производственный потенциал Япония опережает США не только относительно, но и абсолютно.
    Куда именно направляет Япония свои накопления? Конкуренты утверждают, что прежде всего на расширение производственных мощностей. И это, дескать, может вызвать мировой кризис перепроизводства. На самом же деле средства эти распределяются иначе.
    Примерно 30 % накоплений идет на повышение эффективности производства, на то, чтобы делать больше из меньшего. «Система скупости», которую впервые применил автомобильный концерн «Тойота», нацелена на то, чтобы продукция становилась более качественной и разнообразной при сокращении времени и стоимости ее производства. Например, «создать новую модель автомашины за половину срока, с половиной штата, при уменьшении вдвое затрат». Такая конкретная цель побуждает каждого работника повышать эффективность своего труда, снижать издержки производства.
    Другие 30 % инвестиций идут на создание новых видов товаров и услуг. Японские фирмы всегда уделяли этому повышенное внимание. Но если раньше новинки предназначались прежде всего для экспорта, то теперь они ориентированы главным образом на японского покупателя. Под нажимом извне Япония стремится в большей мере направить свою торговую экспансию на внутренний рынок.
    Лишь оставшиеся 40 % инвестиций идут на расширение существующих производственных мощностей. Именно эта доля вложений предназначена обеспечить устойчивый рост в XXI веке.
    Итак, ключевая пружина динамизма японской экономики – высокая доля накопления в валовом внутреннем продукте. Второй мотор – высокая доля личных сбережений в семейном бюджете – 14,9 % против 4,2 % у американцев и 8,7 % у англичан. Есть, правда, опасение, что рост продолжительности жизни и сокращение рождаемости сделают японцев менее бережливыми. Ведь они копят деньги прежде всего ради собственной крыши над головой, а значительная часть молодежи унаследует жилье своих родителей.
    Наконец, третьим мотором японской экономики является экспорт. Страна восходящего солнца – одна из ведущих мировых экспортеров. Ее доля на мировом рынке достигла 10 %. Япония уступает лишь Соединенным Штатам (13 %). Щедрый поток инвестиций на переоснащение предприятий обеспечивает конкурентоспособность японских товаров, позволяет производить их качественнее и дешевле, чем в других странах.
    В 80-е годы превышение японского экспорта над импортом составило почти 550 млрд. долл. А в 90-х ее внешнеторговая выручка ежегодно превышает 100 млрд. долл.
    Как же использует Япония эту баснословную сумму свободных денег? Часть их идет на покупку облигаций американского казначейства (за счет этого покрывается почти треть дефицита федерального бюджета США). Другую часть японские бизнесмены используют, чтобы «скупать Америку». При нынешнем соотношении валютных курсов им выгодно приобретать недвижимость за океаном. Например, «Рокфеллер центр» в Нью-Йорке или киноконцерн «Колумбия» в Голливуде.
    Но американцев особенно тревожит третье направление. Все более значительную долю своей внешнеторговой выручки Япония направляет на финансирование научных исследований и опытно-конструкторских разработок, посягая на лидирующие позиции США в наукоемких отраслях.
    В условиях рыночных отношений государственное регулирование экономики осуществляется в Японии не административными мерами, а лишь изменением условий конкуренции. Предприниматели сами решают, сколько чего производить, по какой цене продавать, куда вкладывать капиталы. Но правительство широко использует экономические рычаги: вводит налоги, меняет ставки кредитов, устанавливает льготы и субсидии. Тем самым оно стимулирует перекачку капиталов в приоритетные отрасли.
    Любая государственная экономическая программа является в Японии прежде всего официальным прогнозом. Она обозначает рубежи, которые желательно достичь, предостерегает о возможных трудностях, подсказывает способы их преодоления.
    Среди развитых капиталистических стран Япония, пожалуй, наиболее активно применяет при государственном регулировании рыночной экономики принцип отраслевой координации выбора отраслевых приоритетов. Министерства в Японии не контролируют производителей, а вырабатывают желательный прогноз развития данной отрасли на перспективу и осуществляют финансовые, кредитное и налоговое стимулирование ключевых направлений.
    Примечательно, что государственная поддержка оказывается не слабым, а наоборот сильным предприятиям, которые, однако, не обладают достаточным капиталом для рывка вперед. Бюджетные средства используются как катализатор хозяйственной активности и как гарантия эффективности вложений благодаря признанному авторитету правительственных прогнозов и программ.
    Поддержка развивающейся отрасли начинается с обследования ее состояния, потребностей в ресурсах, иногда в ограждении от иностранной конкуренции. Затем отрасль объявляется стратегически важной, и министерство добивается у кабинета министров льгот для нее путем подачи в парламент соответствующего законопроекта.
    Министерства берут под свое покровительство научные исследования и опытно-конструкторские разработки с высоким риском и длительным сроком освоения, что было бы не по плечу частным предпринимателям. Опираясь на мнение ученых и практиков, правительство создает для реализации новаторской идеи группу специалистов, привлекает для содействия ей производственную базу и персонал частных корпораций. И лишь когда проект осуществлен, результаты передаются тем фирмам, которые активно участвовали в их разработке.
    Страна восходящего солнца вырвалась вперед, следуя девизу: «Лучше делать то, что другие делают хорошо». Японцев снисходительно именовали ловкими имитаторами. В 50-х – 80-х годах Токио потратил 10 млрд. долл., скупая самую передовую технологию в таких отраслях, как металлургия, судостроение, автомобилестроение, нефтехимия, бытовая электроника. Массовые закупки в других странах лицензий и патентов вполне себя оправдали. Сочетание новейшего оборудования с грамотной и добросовестной рабочей силой обеспечило прорыв японских товаров на мировые рынки.
    Нынче же, когда спохватившиеся конкуренты подняли цены на результаты своих открытий, у Японии есть деньги, чтобы самостоятельно прокладывать новые пути в науке и технике. По доле инвестиций на научные исследования и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) она уже опережает главного конкурента, расходуя на эти цели 2,9 % ВВП против 2,5 % в США. Обделенная полезными ископаемыми, Страна восходящего солнца может превратиться в главного обладателя ныне важнейшего из ресурсов – технологий, стать технологической державой номер один.
    Если в годы «холодной войны» политическое влияние Соединенных Штатов в Азии определялось прежде всего их военным присутствием, то в будущем решающую роль будут играть не американские пушки, а японские деньги. Предлагая более впечатляющие программы инвестиций и помощи на нужды развития, да к тому же и лидируя в области технологий, именно Токио, а не Вашингтон сможет играть первую скрипку в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
    Стало быть, дальновидность японской стратегии инвестиций, ее устремленность в будущее не только придают динамизм экономике, но и серьезно влияют на политику.
    В переходный период российские экономисты порой ошибочно противопоставляют план рынку, абсолютизируют роль рыночной стихии. Между тем, как свидетельствует японский опыт, целеустремленность и дальновидность требуют умения ставить четкие ориентиры и правильно выстраивать приоритеты, то есть думать не только о сегодняшнем дне, но и делать вложения во имя будущего.