Владимир Мясников
Академик Российской Академии наук, заместитель директора Института Дальнего Востока

    В январе этого года находящаяся в Вашингтоне служба новостей «Экзекютив интеллидженс ревью» (EIR) опубликовала специальный доклад: «Евразийский континентальный мост. Новый Шелковый путь – локомотив мирового экономического развития». Содержание доклада и материалы к нему предназначены лишь для ограниченного круга клиентов EIR. Но автор этой статьи участвовал в проводившейся в Шанхае первой международной конференции по проблемам «Трансконтинентального экономического моста» и познакомился с разработчиками этой идеи. Поэтому благодаря любезному разрешению г-на Карла-Михаэля Витта из Шиллеровского Института и Михаэля Либига из EIR на основе специального доклада EIR и других материалов мы можем дать читателям журнала «Металлы Евразии» представление об уже предпринимаемых шагах по реализации этого грандиознейшего евразийского проекта XXI века, непосредственно касающегося России и некоторых других стран СНГ.

    Взгляд из России: между Востоком и Западом
    Евразийскую или точнее неоевразийскую идею в России и некоторых странах СНГ пытаются развивать в трех направлениях: идеологическом, политическом и научном. В качестве партийно-государственной идеологии ее попытался применить С. Шахрай для созданной им Партии российского единства и согласия (ПРЕС). Как политическое знамя для отладки интеграционных процессов на постсоветском пространстве ее решился использовать Н. Назарбаев. Наконец, в академических кругах возник ряд структур, занявшихся разработкой наследия евразийцев – группы русских философов-эмигрантов, которые в послереволюционный период создали оригинальную теорию об особом евразийском пути России.
    Проблема евразийства существовала для России с момента зарождения национального государства. Она теснейшим образом связана с утверждением Руси и России сначала как европейского (то есть признаваемого Европой) государства, а затем азиатской и мировой державы. Азиатская политика России – многоплановая тема, но одним из главных ее аспектов, так же как и в европейских делах, является соревновательность, вытекающая из существовавшей на всех этапах истории неравномерности развития различных государств. Для России в ее отношениях с Азией ключевым стал ХIII век – период первого широкомасштабного столкновения c мощью азиатского кочевого мира. Высокоразвитая, но политически разобщенная Русь пала. Дальнейшее формирование ее самобытной славянской культуры было насильственно заторможено и деформировано за счет имплантирования в нее азиатского компонента. Так началось наше евразийство.
    Тот особый путь исторического развития, который Россия прошла за последующие столетия, превратил ее в своеобразную «межцивилизационную цивилизацию», имеющую в основе великую русскую культуру, которая восприняла культурные достижения многих других, в первую очередь тюркских, народов и сама щедро оплодотворяла культуры народов и этносов, обитающих на обширной территории от Балтики до Тихого океана и от тундры до Памира. К этому вполне справедливому, на наш взгляд, выводу пришли представители евразийской школы в русской историософской мысли.
    Политика самосохранения и самоусиления, принятая правящей элитой в годы борьбы с игом, привела к тому, что Русь консолидируется и выходит на международную арену, имея стратегическую цель: стать равным партнером ведущих европейских и азиатских государств. Передовая Европа, переживая первые толчки промышленной революции, увязла в войнах за наследство испанской короны. Русское государство, вступив в ХVII столетии в дипломатические связи с великим государствами Азии – Турцией, Ираном, Индией, Китаем, боролось за равенство в дипломатических контактах с ними. Идея такого равенства была основана на реальном соотношении сил, в первую очередь тех сил, которые и сегодня определяют комплексную мощь государства: экономическое развитие, научные знания, единство нации, искусная дипломатия.
    Взбодренная реформами Петра Великого Россия делает цивилизационный рывок и, опираясь на европейский технологический и государственный опыт, обгоняет своих азиатских партнеров. Одновременно Россия начала играть самостоятельную роль в европейской политике. Тогда-то и появился в Европе миф об «угрозе» со стороны России.
    Проблема неравномерности развития еще не раз заявляла о себе горечью военных поражений – не только от европейских, но и от некоторых азиатских государств. Только гигантское напряжение сил русского и других народов СССР вывело к середине ХХ века нашу страну в ряды передовых держав.
    Холодная война и последовавшее в итоге расчленение СССР изменили геополитическую карту Евразии. Ни Россия, ни новые азиатские государства СНГ не могут ныне оказывать то противодействие политике третьих держав, которое на протяжении двух с лишним столетий лимитировало возможности их влияния на ситуацию во внутренних областях Евразии. К тому же для России в ее отношениях с Азией вновь встала проблема неравномерности развития. Япония по экономической мощи обогнала нас еще в период существования СССР. Китай по ВНП в 1993 году превзошел Россию. Другими стали Турция и Индия, Иран, стремящаяся к объединению Корея. Россия столкнулась с новыми историческими вызовами в Азии.
    Если рассматривать политику как совокупность целенаправленных действий, то нельзя не вспомнить один из основных физических законов: действие равно противодействию. Разумеется, мы не собираемся напрямую применять естественные законы к общественной жизни, но, тем не менее, нельзя не признать, что и в межгосударственных отношениях баланс сил выражает возможности равного по мощи действия и противодействия государств. При нарушении баланса сил, при возникновении так называемого вакуума политического влияния противодействие ослабевает, а порой и сводится к нулю, что открывает простор для внешних сил. Это замечание необходимо для понимания политики России, Ирана и Турции, Китая и Японии, США и Франции, а также других азиатских и европейских держав в отношении южного фланга СНГ, пространство которого в совокупности с Россией составляет понятие Евразии в трудах отечественных ученых. О судьбах этой Евразии сегодня и идут несмолкаемые споры.

    Взгляд из Китая: союз ради развития
    Гораздо прагматичнее к евразийской идее подошли в Китае. Почувствовав резкое ослабление политических и экономических потенциалов на просторах Евразии, руководство КНР решило выступить с планом экономических преобразований на значительной части евразийского пространства. При этом понятие «Евразия» толкуется расширительно: не в этнокультурном, а в геополитическом плане, включающем Китай, Иран, Афганистан, Пакистан и Индию.
    В мае прошлого года в Пекине состоялся «Международный симпозиум по экономическому развитию регионов вдоль «евроазиатского континентального моста». На подготовку симпозиума ушло два года, в нем участвовали 460 экспертов и дипломатов из 36 стран. Как ни странно, этот симпозиум был почти не замечен западной прессой, хотя являлся частью более чем примечательной внешнеполитической инициативы китайского правительства, нацеленной на то, чтобы объединить народы Европы и Азии в новый тип союза ради развития. Непосредственной целью такого союза является создание совместными усилиями сверхсовременной целостной инфраструктуры для транспорта, энергетики и средств связи, простирающейся от Атлантики до Тихоокеанского побережья. Таким образом обеспечивается основа для быстрого экономического развития всего евразийского массива в XXI столетии.
    Китайское руководство увязывает этот великий проект с впечатляющей концепцией будущего: создание внутриконтинентальной инфраструктуры означает начало новой эры цивилизации. После геополитических манипуляций, разобщенности и конфликтов, пережив «Великую игру» колониальных держав и эпоху «холодной войны», народы величайшего континента, наконец, приблизили возможность преодолеть хроническую недоразвитость «внутренних районов» Евразии с помощью новейших технологий. Впервые Евразия как нечто целостное придет к вполне четкой экономической реальности, композицию которой составят суверенные нации, интенсивно сотрудничающие друг с другом.
    Этот проект, очевидно, сопряжен и с планом создания «Большого Китая», т.е. интеграции китайского экономического пространства, объединяющего экономики континентального Китая и Тайваня, Гонконга и Сингапура, а также китайской диаспоры во всем мире – «хуацяо». Таков ответ Китая на многочисленные прогнозы западных политологов о его неминуемой дезинтеграции в «постдэновскую» эпоху.
    Проект евразийского трансконтинентального моста нельзя рассматривать отдельно и от начавшегося на межправительственном уровне диалога Азия –Европа. В марте 1996 года в Бангкоке прошла первая встреча лидеров двух континентов. Весной 1998 года намечено провести второй такой форум в Лондоне. Подготовка к нему уже идет на уровне министров иностранных дел заинтересованных государств. При этом Китай проявляет высокий уровень активности.
    «Новый евразийский континентальный мост» в прямом смысле подразумевает железнодорожный путь, который начинается от крупного контейнерного порта и города Ляньюнган в провинции Цзянсу на побережье Желтого моря, пересекает Китай в северо-западном направлении, проходит через Синьцзян и Казахстан и далее через Россию в Европу по маршруту Москва, Минск, Варшава, Берлин к «европорту» в Роттердаме, где и заканчивается.
    Железнодорожная магистраль длиной приблизительно 11 тыс. км на всем протяжении была открыта для движения в 1992 году. Таким образом заработала новая транспортная артерия между Европой и Восточной Азией, которая значительно короче, чем северный путь по Транссибирской магистрали, и связывает Европу непосредственно с внутренними районами Китая.
    В Китае не сомневаются, что новый «континентальный мост» вскоре станет одним из главных стержней мировой торговли. Готовясь к этому, китайские власти соорудили двухколейную китайскую часть нового «моста» протяженностью 2 тыс.км, электрифицировали ее значительные участки и построили многочисленные параллельные пути и ответвления. Порты Ляньюнган, Жичжао и Циндао расширяются и модернизируются. Разработано значительное количество промышленных проектов с тем, чтобы использовать богатейшие минеральные ресурсы внутренних провинций, расположенных вдоль «континентального моста». Россия и Китай, например, договариваются о сооружении газопровода из Иркутской области, который будет заканчиваться в Жичжао.

    Шелковый путь и дипломатические овраги
    В настоящее время не только Китай готовится к новой эре евразийского соразвития. Весной 1996 года был торжественно открыт второй «евразийский континентальный мост»: новое железнодорожное полотно, соединив Мешхед в Иране и Теджен в Туркменистане, связало железнодорожные сети Средней Азии и Ирана. Таким образом между Китаем и Европой создан новый «южный путь». Беря свое начало в Китае, он ведет в Казахстан и далее к югу через Узбекистан и Туркменистан в Иран и отсюда по территории Турции и балканских стран приходит в Европу. Одновременно с этим близится к завершению прокладка трансконтинентальной сети оптико-волоконных кабелей – самой протяженной в мире. Бессчетное количество других впечатляющих по своему размаху проектов, связанных с созданием евразийской инфраструктуры, находится в стадии разработки и исполнения. Сюда относится и сооружение новых трубопроводов для эксплуатации огромных нефтяных и газовых ресурсов Центральной Азии.
    Иран, как и Китай, хочет использовать свое географическое положение для обеспечения выхода к морю республикам Средней Азии и Закавказья, которые (кроме Грузии) не имеют прямого доступа к мировым торговым путям.
    Для российской стороны в этих проектах важно то, что они не исключают, а, наоборот, включают в будущее соразвитие Великую Сибирскую магистраль, как и сеть железных дорог Юго-Восточной Азии и Северной Индии. Речь идет о коридорах, на территории которых расположены 60 из крупнейших городов мира, проживает свыше миллиарда человек. Чтобы вывести эти зоны на должный уровень развития, необходимо в пять раз увеличить энергетические мощности.
    Если говорить о постсоветской Евразии, то, во-первых, важно договорное оформление Россией, Казахстаном, Киргизстаном и Белоруссией интеграционных процессов. Во-вторых, нельзя сбрасывать со счетов то, что казахстанский и российский «коридоры» трансконтинентального моста проходят через районы, где разведаны и эксплуатируются богатейшие природные ресурсы: нефть и золото, черные и цветные металлы и многое другое. В-третьих, здесь же расположены крупнейшие предприятия добывающей и перерабатывающей промышленности, всемирно известные металлургические комбинаты и машиностроительные гиганты. Если сегодняшний экономический кризис и привел к спаду и затишью на этих предприятиях, то это временное явление, важно то, что здесь инфраструктура уже создана, она нуждается лишь в обновлении на новой технической базе.
    Авторы проекта дают высокую оценку научно-техническому и ресурсному потенциалу России, отмечая ее историческую роль в установлении первого северного моста через Евразийский континент. Кстати, на наш взгляд, предлагаемая концепция континентального моста не противоречит выдвигаемой в настоящее время рядом российских ученых идее модернизации и использования Северного морского пути. Это – взаимодополняемые проекты, а их жизненность определит экономическая целесообразность.
    В Китае также тщательно учитывают внутренние факторы. Сооружение «евразийского трансконтинентального моста» и связанные с ним инфраструктурные проекты представляются китайскому руководству как уникальное средство урегулирования ряда проблем своей страны. Это относится в первую очередь ко все возрастающим различиям в уровнях развития приморских и внутренних районов страны. Принятая в марте 1996 года совместно с девятым пятилетним планом Программа развития КНР до 2010 года нацелена на ликвидацию именно этих диспропорций.
    Любопытна реакция на китайский проект официально участвовавшего в конференции вице-президента Европейского Союза, автора книги «Капитализм с человеческим лицом» сэра Леона Бриттэна, который в выступлении на открытии конференции, как отмечается в докладе EIR, «предпринял оскорбительную, дипломатически шокирующую атаку на экономическую политику китайского правительства. Китайская политика развития страны с помощью «директивных» мер является неприемлемой, заявил Бриттэн. Китай должен прекратить использование широкомасштабных государственных инвестиций в качестве движущей силы в развитии инфраструктуры страны. Взамен все должен решать рынок. Сэр Леон огласил неприкрытую угрозу: либо Китай подчинится правилам игры ультралиберальной свободной торговли, либо в противном случае не будет ни кредитов, ни инвестиций для нового «континентального моста», не будет и политической стабильности».
    Между тем Китай планирует свой марш в XXI век, создавая на своей территории зоны экономического развития, своеобразные носители современных инфраструктур и технологий, обозначаемые как коридоры и кольца. Они включают: коридор долины реки Янцзы с Шанхаем в качестве ключевого района; экономическую зону юго-западного морского побережья, главным образом в дельте реки Чжуцзян и юго-восточной части провинции Фуцзянь; приморское экономическое кольцо Бохайского залива, в основном составляемое Ляодунским полуостровом, полуостровом Шаньдун, Пекином, Тяньцзинем и провинцией Хэбей и коридором, связывающим Евразийский мост, Пекин-Ханькоускую железную дорогу и другие основные железнодорожные магистрали.

    Евроремонт для старушки Европы
    Развитие транспортной сети на просторах Евразии предполагает введение качественно новых технологий. Железнодорожная сеть будет включать в себя скоростные дороги, на которых должны использоваться поезда на магнитной подушке, развивающие скорость до 800 км в час. Их сооружение требует новейшей дорожной техники, портальных кранов. Например, современному портальному крану с 700-метровой дорожкой, параллельной железнодорожным путям, требуется 70 минут на разгрузку обычного контейнерного поезда протяженностью в 600 м, несущего 40 контейнеров. Первые автоматизированные быстро меняющиеся системы нового поколения будут проделывать эту работу за 15 минут. Такие системы уже испытываются фирмой «Крупп».
    Что же касается магнитопланов, то и в этой области совершается техническая революция при создании линии Берлин – Гамбург, которая начнет действовать в 2005 году. Проект «континентального моста» предполагает в предстоящие 5-10 лет создание таких линий главным образом для пассажирских перевозок в наиболее развитых частях евразийских коридоров. Параллельно этому должна проводиться модернизация в соответствии с европейскими стандартами действующих железнодорожных линий. С ростом численности населения и деловой активности в евразийских коридорах скоростные магнитопланные линии будут расширяться, тогда как обычные железные дороги возьмут на себя весь объем контейнерных перевозок. Этот процесс охватит 2005-2015 годы. На заключительной стадии (2015-2030 гг.) система магнитопланных линий охватит все коридоры и их ответвления. Она сможет взять на себя часть пассажирских и грузовых авиаперевозок.
    Сооружение системы магнитопланных линий (общая протяженность их в зонах развития – 60 - 100 тыс.км) потребует капиталовложений примерно в 1 трлн. долл. Эта, на первый взгляд, ужасающая цифра на деле означает примерно 220 долларов на душу населения Евразии в течение 10-15 лет, или, иными словами, потребуется 1% ВНП евразийских стран в год на протяжении 10 лет.
    Технологии, используемые при сооружении магнитопланных линий, могут с успехом применяться и в других областях промышленности. Например, принцип магнитной подушки в качестве контролируемого электроникой магнитного носителя будет все шире распространяться в турбинах и других ротационнных устройствах.
    Должна измениться и система водного транспорта Евразии. Высокоскоростные суда на воздушной подушке, разработанные в России, Германии, Японии, вытеснят традиционный речной флот.
    Проект предусматривает интенсивное развитие энергосберегающих технологий и новейших технологий для производства дешевой электроэнергии, в первую очередь речь идет об атомной энергетике.