Валерий Орешкин
Директор Всероссийского научно-исследовательского конъюнктурного института, доктор экономических наук, профессор

П

ри переходе к рынку со всей остротой встала проблема повышения конкурентоспособности российской экономики. По сути дела, это проблема ее выживания. Однако пока мало сделано практических шагов для ее решения. Согласно данным о конкурентоспособности национальных хозяйственных комплексов, ежегодно рассчитываемых авторитетными международными организациями и исследовательскими центрами, Россия, после того как ее стали в конце 90-х годов включать в соответствующие рейтинги, занимает последние места среди включаемых в обзоры десятков стран — после стран Африки, Латинской Америки и даже государств бывших СССР и СЭВ.
    В условиях плановой экономики и отсутствия реального внутреннего рынка категория конкурентоспособности имела, главным образом, внешнеторговое, в основном экспортное значение, когда решалась задача «проталкивания» отечественной продукции на внешние рынки. Долгое время в стране царила иллюзия возможности достичь мирового уровня производительности труда и качества продукции лишь с помощью организационных и административных методов. В настоящее время все более очевидно, что без создания соответствующего экономического механизма, автоматически ориентирующего предприятия на эти параметры, добиться стабильных положительных результатов невозможно.
    Сама оценка сравнительного уровня конкурентного потенциала российской экономики должна осуществляется на основе следующих показателей:
    — природно-ресурсное обеспечение и эффективность использования трудовых, материальных и инвестиционных факторов производства;
    — уровень технологического, инновационного и информационного потенциала экономики в целом и ее отдельных секторальных (отраслевых) подразделений;
    — степень развития институциональной (государственной) структуры по обеспечению эффективной среды ведения предпринимательской деятельности и поддержке отечественных производителей на внутреннем и внешнем рынках.
    Страна располагает самой крупной территорией в мире и занимает 6-е место по численности населения. Его плотность — 9 чел./км2, что много ниже среднемирового показателя — 47 чел./км2, стран со средним уровнем развития — 40 чел./км2, наименее развитых стран — 76 чел./км2. Соответствующий показатель для стран еврозоны (121 чел./км2) выше российского более чем в 13 раз, Китая — в 15 раз.
    Такое положение для страны, экономика которой базируется на трудоемком природно-ресурсном производстве, таит растущую угрозу. В условиях неблагоприятной демографической ситуации в России, с одной стороны, будет возрастать дефицит рабочей силы, необходимой для освоения трудодефицитных регионов и развития эффективной региональной производственной специализации, с другой — в условиях прозрачности государственной границы и увеличивающейся миграционной агрессии со стороны соседей – Китая и стран СНГ этот вакуум будет заполняться иностранными трудовыми ресурсами. «Конкурентоспособными» станут те производства, в развитии которых будут заинтересованы чужие диаспоры.
    Огромный территориальный потенциал нашей страны объективно обусловливает высокий уровень транспортных расходов. По уровню транспортной нагрузки на экономику, выраженной в тонно-километрах железнодорожных перевозок на единицу ВВП по паритету покупательной способности (ППС), Россия, по данным Всемирного банка, в 1995—2000 годах опережала западноевропейские страны более чем в 25—30 раз, Китай — в 4 раза, США — более чем в 3 раза. Высокий уровень транспортных затрат ведет к завышению издержек производства конечной продукции.
    По суммарному экономическому потенциалу, определяемому размером ВВП, Россия в 2003 году, по оценкам Международного института развития методов управления (IMD), занимала 16-е место в мире, если его рассчитать по текущему валютному курсу, и 10-е – если объем ВВП пересчитать в паритетных ценах. По этим же данным, объем российского ВВП, рассчитанный по текущему курсу, составил менее 4 % от американского уровня, чуть более 9 % от уровня Японии, 17—27 % — основных западноевропейских стран, 28 % — Китая. Аналогичные показатели, рассчитанные по ППС, в отношении к США были равны 12 %, Китаю — 20 %, Японии — 36 %.
    За годы реформ доля ВВП России в мировом валовом внутреннем продукте сократилась более чем в 2 раза и составляет сейчас не более 1,5 %. Заметный разрыв между нашей страной и другими, не только развитыми, отмечается по душевому размеру ВВП и объему ВВП в расчете на 1 отработанный человеко-час. В 2003 году Россия в рейтинге конкурентоспособности, рассчитываемом IMD по 51 стране, по показателю ВВП на один отработанный человеко-час (3,47 долл. по текущему курсу и 11 долл. по ППС), занимала, соответственно, 43-е и 40-е места. ВВП России в расчете на душу населения по ППС в 2003 году (8810 долл.) был равен 24 % объема ВВП США, 32 % — Японии, 33—34 % — ведущих стран Западной Европы, 68 % — Эстонии и 80 % — Польши. По текущему курсу показатель России (2780 долл.) составил менее 8 % от уровня США, чуть более 8 % — от Японии, 9—11 % — от Италии, Франции, Германии и Великобритании.
    Состояние инвестиционного сектора экономики России во многом предопределяют уровень и тенденции развития ее производственного и конкурентного потенциала. Деградация внутренних инвестиционных возможностей адекватно отражается в их сопоставлении с аналогичными показателями других стран, которые являются действующими и потенциальными конкурентами России.
    По суммарному объему валовых инвестиций (по текущему курсу валют) Россия в 2003 году, по оценкам IMD, занимала 16-е место, пропустив вперед себя не только США, Японию, Германию, Францию, Великобританию, Италию, Испанию и Нидерланды, но и Китай, Мексику, Республику Корея, Индию, Бразилию и Австралию. По душевому размеру этого показателя Россия оказалась на 45-м месте, опередив лишь Китай, Иорданию, Колумбию, Индонезию, Филиппины и Индию.
    По оценкам Всемирного банка и IMD, в 90-е годы Россия в целом ухудшала свои показатели конкурентоспособности, рассчитываемые по норме накопления основного капитала: его доля в ВВП, составившая 30 % в 1990 году, в 2000—2003 годах находилась на уровне в среднем 20 % (2003 г. — 18 %). Но показателем инвестиционных возможностей страны является не только норма накопления основного капитала, но и ее соотношение с нормой сбережения. Для России, в отличие от развитых стран и наиболее динамично развивающихся государств «третьего мира», характерен существенный разрыв между этими показателями — у нас норма накопления в последние 5 лет на 60—90 % ниже нормы сбережения, тогда как в мировой практике эти величины отличаются лишь на несколько процентных пунктов. Это значит, что инвестиционный климат не стимулирует перевод сбереженных средств на цели их производственного использования.
    За 1990—2001 годы, по данным ООН, производительность труда в обрабатывающей промышленности России сократилась на 8 %, в то время как в США увеличилась почти в 1,5 раза, в западноевропейских странах — на 4—35 %, в Японии — на 15 %, в странах Центральной и Восточной Европы — в 2—2,4 раза, Латинской Америки — на 6—11 %. В 2003 году, по оценкам IMD, уровень годовой производительности труда в промышленности США, рассчитанный по ППС (96,4 тыс. долл.), превышал соответствующий показатель России (34,9 тыс. долл.) в 2,8 раза. В Японии и основных западноевропейских странах он более чем на 60—90 % выше российского уровня. Отечественный показатель находится ниже уровня большинства средних и малых стран Западной Европы. Опередили мы лишь такие многонаселенные развивающиеся государства, как Бразилия, Мексика, Китай, Индия и Индонезия. При расчете соответствующих показателей по текущему курсу валют разрыв не в пользу России окажется в несколько раз больше. В нашей стране он равен 11 тыс. долл., в США — 98,8 тыс. долл., во Франции, Великобритании, Германии, Италии — 64—75 тыс. долл., в Японии — 68,8 тыс. долл.
    Корректировка межстрановых соотношений уровней производительности труда с учетом различия в заработной плате, особенно среднечасовых значений, дает совершенно другую ранжировку одного из показателей затратного фактора конкурентоспособности России и основных участников международной торговли: труд в стране с учетом его оплаты более «эффективен», нежели у конкурентов. Несмотря на определенную условность расчетов, можно, тем не менее, утверждать, что одним из ресурсов конкурентоспособности российской продукции как на внешнем, так и на внутреннем рынке является относительно дешевый труд. По размеру средней часовой его компенсации в обрабатывающей промышленности, рассчитываемой по текущим курсам валют (0,9 долл. в 2003 г.), Россия опережает лишь Индонезию (0,33 долл.), Индию (0,37 долл.), Румынию (0,5 долл.), Китай (0,6 долл.) и Филиппины (0,7 долл.), находясь в большом отрыве от развитых стран. Например, в обрабатывающей промышленности Норвегии работающий получает в среднем 31 долл. в час, Германии — 30, США и Франции — 21., Японии — 20, Италии — 18 долл. В новых индустриальных странах Юго-Восточной Азии этот показатель колеблется от 3 до 10 долл. в час, Латинской Америки — от 1, 75 до 2,4 долл. в час, странах ЦВЕ — от 2 до 7 долл. в час.
    Но здесь важно подчеркнуть, что низкие удельные затраты на оплату труда в России не являются следствием прогресса технологии и роста производительности, а отражают низкий уровень жизни населения, а также заниженный относительно ППС обменный курс рубля. Очевидно, что такого рода «преимущества» не могут быть длительно устойчивыми. Высокая обеспеченность относительно дешевыми природными ресурсами на фоне низкого уровня технологического обеспечения производства служит фактором их неэффективного использования. Например, по дешевизне электроэнергии, потребляемой промышленностью, Россия, по данным IMD, заняла 2-е место среди стран, включенных по этому показателю в рейтинг конкурентоспособности в 2003 году. Один киловатт-час электроэнергии в Японии обходится более чем в 7 раз дороже, чем в России, в Италии — в 4,4, в Венгрии — в 3, в Бразилии — в 2,8, в Республике Корея — в 2,6, в Великобритании и США — в 2,3, в Германии — в 2, во Франции — в 1,8 раза. По оценкам Всемирного банка и IMD, в 2000 году энергоемкость российской экономики составляла 0,62 кг нефтяного эквивалента на 1 доллар ВВП (по ППС) при среднемировом показателе 0,22 кг.
    Формирование производственного потенциала России в основном на базе исчезающих ресурсных преимуществ заморозило стимулы к развитию преимуществ технологических. В последнем рейтинге конкурентоспособности IMD в 2002 году по общей сумме затрат на НИОКР (4,3 млрд долл.) Россия занимала 19-е место: эти расходы составили менее 2 % суммарных затрат США, 3,3 % — Японии, 8,6 % — Германии, 13,7 % — Франции, 15,9 % — Великобритании, 27,8 % — Китая, 31 % — Республики Корея, 37,3 % — Италии. В расчете этих затрат на душу населения Россия в том же году оказалась на 35-м месте: на одного человека в стране пришлось всего 30 долл. против 1052 долл. в Швеции, 1006 — в Японии, 965 — в США, 604 — в Германии, 527 — во Франции, 291 — в Республике Корея. По доле расходов на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в объеме ВВП Россия находится на 24-м месте: на НИОКР расходуется менее 1,5 % ВВП, тогда как в развитых странах этот показатель в 1,5—2,5 раза выше.
    Недостаточен уровень развития информационных технологий для формирования качественно новой конкурентной стратегии: по расходам на их развитие (в процентном отношении к ВВП и по стоимости на душу населения) страна уступает практически всем своим конкурентам. Аналогичная ситуация складывается в использовании компьютерной техники, подключении к сети Интернет и обеспеченности населения телефонной связью, стоимость которой по международным каналам выше среднемирового уровня.
    Таким образом, Россия входит в мировую экономику лишь на базе сформировавшегося за предшествующие десятилетия ресурсного типа конкурентных преимуществ, весомость и эффективность которых, несмотря на улучшение в последние 4 года макроэкономической ситуации в стране, не характеризуется адекватными позитивными изменениями. В стране не было создано условий для развития и реализации имеющихся и потенциальных технологических преимуществ. Главная причина такого положения в том, что и сегодня остается на достаточно низком уровне эффективность государственной макроэкономической политики, стратегических и тактических методов управления хозяйственными процессами как инструмента использования факторов роста национальной конкурентоспособности с точки зрения интересов как государства, так и предпринимателей. Это ставит под угрозу не только возможности проникновения отечественных производителей в новые мировые товарные ниши, но и эффективное развитие традиционного экспорта и противостояние иностранным конкурентам на внутреннем рынке.
    2003 год стал своеобразным рубежом для подведения итогов развития экономики за годы реформ в целом и в посткризисный период в частности. Россия вступает в новую фазу экономических взаимоотношений с внешним миром с учетом уже реализованных и намечаемых преобразований во внутренней и внешней политике, проведения административной реформы, модернизации системы государственного регулирования экономики, включая ее внешнеэкономическую сферу, и проявления новых тенденций в развитии мирохозяйственных связей.
    По своим результатам посткризисный период, особенно 2000—2003 годы, по данным официальной статистики, явились самым успешным периодом социально-экономического развития современной России. Темпы роста экономики в целом за этот период были выше общемирового показателя. За 1999—2003 годы ВВП страны увеличился почти на 30 %, объем промышленного производства — более чем на 30 %, производство аграрной продукции — на 19 %, инвестиции в основной капитал — на 49 %. Экспорт товаров из России вырос на 79 %, достигнув в 2003 году 135,4 млрд долл., импорт увеличился на 91 % и составил 75,4 млрд долл. Индекс условий торговли увеличился на 61 %, внешний долг государства по отношению к ВВП в 2003 году сократился до 42 %, к экспорту — до 134 %. В 2003 году в страну поступило 29,7 млрд долл. иностранных инвестиций — на 50 % больше рекордного объема 2002 года.
    Однако победные реляции по поводу выхода на траекторию устойчивого роста преждевременны. Уровень ВВП страны сейчас составляет лишь 77 % от уровня 1990 года, промышленное производство потеряло в объеме 34 %, аграрный сектор — 30 %, инвестиционная сфера — 67 %. Но самое главное — рост количественных индикаторов макроэкономического роста не сопровождается качественными, структурными изменениями в экономике России. По-прежнему преобладающими в структуре промышленного производства являются топливно-сырьевые отрасли и отрасли первичного передела, ориентированные на экспорт, в которых и сконцентрирован основной объем капиталовложений — почти 80 % от общепромышленного. Уровень загрузки производственных мощностей в промышленности не превышал 55 %, за исключением тех же экспортоориентированных отраслей: 76—80 % — в топливной промышленности, 70—72 % — в металлургии и отраслях лесного комплекса, 58—60 % — в химической и нефтехимической промышленности. Степень износа основных фондов индустриального сектора не снижалась с уровня 52—53 %, средний срок службы оборудования уже в 2002 году превысил 20 лет.
    Жизнеспособность российской экономики по-прежнему обеспечивается за счет экспорта. В 2000—2003 годах рост промышленного производства на 60—70 % происходил благодаря востребованности отечественного сырья, топлива и полуфабрикатов на внешнем рынке. Даже в 2003 году рост ВВП страны почти на 80 % был обеспечен ростом экспорта, структура которого надолго отодвигает решение проблемы повышения эффективности международной специализации национальной экономики. Весомую роль в удовлетворении внутреннего спроса до настоящего времени играет импорт, несмотря на высокие темпы роста импортозамещенных производств — машиностроения, пищевой промышленности. Заметный приток иностранных инвестиций в Россию в 2003 году не сопровождался изменением их структуры: в них резко преобладают «прочие инвестиции» (76 % от общего объема), иллюзорная действенность которых в развитии реального сектора экономики доказана.
    Очевидно, что в этих условиях нереально создание конкурентоспособной экономики такой крупной и амбициозной страны, как Россия. Разработка и реализация такой политики учет следующего.
    Во-первых, основной, если не единственной целью роста конкурентоспособности национальной экономики и, соответственно, формирования и развития ее оптимальной внешнеторговой специализации может быть только такое функционирование хозяйственного комплекса в целом и его внешнеэкономической составляющей в частности, которое обеспечивает стабильно повышающийся уровень жизни населения. Экономика страны не может в долгосрочном плане развиваться эффективно структурно и динамично, игнорируя человеческий фактор, какие бы положительные кратковременные результаты ни были получены. В противном случае нарушается основа самих рыночных отношений — эквивалентность обмена затраченного живого труда на его количественные и качественные результаты, и в итоге рано или поздно неизбежен сбой в реализации той политики, стратегии и тактики, которые выстраивают государство и бизнес.
    Во-вторых, недопустима утопичная иллюзорность относительно возможности быстрой смены экспортной специализации российской экономики за счет масштабного увеличения в структуре вывозимых товаров продукции высокой степени переработки. Реалии таковы, что в долгосрочной перспективе внешнеторговый профиль страны на мировом рынке будет по-прежнему топливно-сырьевым и полуфабрикатным. Но в этом нет ничего «антиамбициозного». Опыт таких стран, как Канада, Новая Зеландия, Норвегия, Аргентина, в структуре ВВП и экспорте которых достаточно высока доля продукции добывающих отраслей, доказывает, что конкурентоспособная экономика может строиться и по такому вектору специализации национального хозяйства. Более того, с учетом развития мировых тенденций должно быть четкое понимание того, что XXI век станет эпохой битвы не столько за рынки продукции высоких технологий, сколько за невозобновляемые природные ресурсы и территории, на которых сконцентрированы и они, и транзитные коридоры.
    В-третьих, эффективная внешнеторговая специализация национальной экономики может быть достигнута только на основе широкой и глубокой диверсификации производства, экспорта и импорта. В этом случае обеспечивается многовариантность, гибкость и маневренность внешнеторговых связей и импортозамещающих производств. При этом возрастающая диверсификация экспорта и импорта предполагает не только их структурное товарное расширение, но и географическую диверсификацию товаропотоков.
    В-четвертых, должна быть разработана и принята к реализации государственная политика формирования конкурентоспособной национальной экономики, носящая не декларативный характер достижения априори невыполнимых результатов, а иметь статус четко обоснованной государственной программы. Повышение конкурентоспособности производства должно стать не просто одним из формальных разделов программ социально-экономического развития страны, а, по сути, их синонимом. В сознании и представителей власти, и отечественного бизнеса должно закрепиться убеждение, что рост конкурентного потенциала российской экономики есть проблема ее национальной безопасности.
    Стержневой основой этой политики необходимо признать обеспечение оптимального баланса интересов государства и предпринимателей, базирующееся на соблюдении всеми установленных «правил игры» на нормативно-правовом поле регулирования экономики.