Михаил Дроздов

    Я хочу рассказать одну, не то чтобы удивительную, но по крайней мере весьма занятную и даже полезную историю. Происходило это почти век назад, а со дня гибели нашего героя пролетело уже почти 80 лет. Имя его никто практически не помнит, но очень жаль, что не помнит.
    А ведь москвичи хорошо знают обширное серое здание на Славянской площади, бывшей Ногина (еще более бывшей – Варварской). На нем красуются мемориальные доски с фамилиями Куйбышева и Орджоникидзе. Иностранные дипломаты и первые лица Российского государства прекрасно знают Спасо-хауз на Спасо-Песковской площадке у Арбата, резиденцию американского посла в России. Ну, и, наверное, вся страна слыхала о подмосковном городе со странным немного названием Электросталь.
    Все они принадлежали, были основаны или контролировались одним человеком. Имя его – Николай Александрович Второв. Его фамилии вы не найдете на памятных досках.

    В Сибирь и обратно
    История его жизни не совсем типична, но и не выделяется резко из жизнеописаний других русских миллионщиков. Происходят Второвы из мещан Костромской губернии. Теперь их родной городок Лух – посредине Ивановской области. А большая часть жизни отца – Александра Федоровича (1841 – 1911) – прошла в Сибири, в Иркутске, где в 1866 году и родился Николай. Отец рано занялся торговлей, а сынок и того раньше – с двенадцати лет уже ездил по деревенским базарам и ярмаркам.
    Александр Федорович быстро понял, какие возможности открывает Сибирь для оптовой торговли мануфактурным товаром, если ни одной мануфактуры, считай, там нет, а зажиточный сибирский крестьянин и небедный городской обыватель готовы шить себе одежку не хуже, чем в европейской части, в массе своей, кстати, не ахти какой богатой. Результаты оказались замечательными! Сибирь, одеваемая Второвыми, не подвела. Но и работы было через край. Ведь надо было выбрать товар (это тоже своего рода искусство), закупить его и провезти за тыщи верст, причем железная дорога появилась только в конце века. Зато когда появилась, возможности Второвых удесятерились. Существенно возросли и капиталы, появились мысли об их вложении. Капиталы обращались в Петербурге и Москве. Москва была и ситцевой столицей России, с ней и имели дело всю жизнь Второвы. В 1897 году они и перебрались в первопрестольную.

    В Москве ситцевой
    В Москве начался новый этап деятельности семейства. Они превратились из крупнейших оптовиков в крупнейших фабрикантов. Само по себе это не удивительно. Многие знаменитые фабриканты, те же Рябушинские, начинали с торговли – самого быстрого способа оборота и накопления капитала. Но у других это было в начале, при небольших сравнительно деньгах, а тут! Тут уже были миллионы и не малые.
    Не забыта и торговля, естественно, и золотишком вчерашние сибиряки промышляли и к банкам по примеру Рябушинских присматривались, первым делом – к Сибирскому. Но главное скупали акции предприятий легкой промышленности – тех, у кого вчера покупали товар.
    Сестра Н. А. Второва – Анна Александровна – стала женой одного из главных деятелей Серпуховской мануфактуры Сергея Николаевича Коншина. В 1907 году Николай Александрович стал директором-распорядителем этого, одного из крупнейших в Центрально-промышленном районе предприятия. В 1913 году Второв приобрел (вместе со старейшей фирмой Людвига Кнопа) еще одно известное товарищество – Альберта Гюбнера. С весны 1914-го он – директор-распорядитель учрежденного им совместно с братьями Кнопами Товарищества внутренней и вывозной торговли. Тут уже годовой оборот – свыше 70 млн. руб. Но и это не масштаб для Второва.

    Деловой двор
    После смерти в 1911 году отца Николай Александрович вложил огромные деньги в строительство грандиозного конторско-складского и гостиничного комплекса на Варварской площади. И здесь Второв мыслил неординарно и... выиграл. До него все конторы, «амбары», банки и т. д. «Москвы купеческой» помещались в страшной тесноте на Ильинке и Варварке. Даже известнейшие фирмы пользовались полуподвалами. Выйдя на десяток саженей за пределы Китай-города на арендованный им у Воспитательного дома пустырь, Второв разрубил вековой Гордиев узел и создал новый центр оптовой торговли древней столицы, разгрузил московское Сити. Еще до окончания строительства все помещения Делового двора были заарендованы крупнейшими торгово-промышленными предприятиями.
    Официальное название этого торгового городка Товарищество Варваринских торговых помещений на Деловом дворе. Проектировал его архитектор И. С. Кузнецов, заведовал административной и хозяйственной частью действительный статский советник В. П. Недачин. Стоимость всех сооружений, занимающих площадь около двух десятин, приближалась к 6 млн. руб., но и доход с них составлял 800 тыс. в год.
    Каркасная система конструкций, ряды больших окон, скупость декора делали здания необычными для начала века. Но главное было для пользователей и находилось во внутреннем пространстве: широкие асфальтированные дворы и проезды, огромное число грузовых подъемников, холодные склады с подъемными кранами, подземные разгрузочные дворы со специальными приспособлениями и т. п. и т. д. Там же первоклассная гостиница на 350 номеров с горячей водой и телефоном в каждой комнате.
    Конторы самых известных фирм располагались в Деловом дворе, в том числе и тех, которые все больше и больше прибирал к рукам Второв. Торгово-промышленная империя Хозяина имела здесь свой штаб. Там же был и кабинет Николая Александровича, в котором через 5 лет нашла его смерть. После революции во второвском центре поместились ВСНХ, ряд наркоматов. Много лет отсюда управляли отечественной металлургией. Сейчас увидим, что это не совсем случайно. Итак, вернемся к нашему герою.

    В годы войны
    По-настоящему он развернулся во время первой мировой войны. И не только потому, что кому война, а кому мать родна. Хотя, наверное, и так тоже. Его деловые и организаторские способности и патриотические устремления нашли в это время наилучшее приложение. Он скупил акции старого российского банка «Юнкер И.В. и К^О» и превратил его в Московский промышленный банк с капиталом 30 млн. руб. (у Рябушинских в их Московском банке было 25 млн). Банк обслуживал интересы промышленной группы Второва и являлся центральным учреждением разрастающегося второвского концерна (примерно то же самое творилось и у Рябушинских).
    Второв создал Российское общество химической промышленности «Русско-Краска» (участвовали 76 предприятий Московского промышленного района), Российское акционерное общество «Коксобензол», скупал множество фабрик в разных отраслях, сконцентрировал в своих руках цементное дело, вдохнул жизнь в заброшенные подмосковные угольные копи.
    Такие гиганты, как Общество Брянского завода (основной капитал больше 40 млн.) и Донецко-Юрьевское металлургическое общество, переходят под контроль фактически Второва. Это уже не ситцы, это стальные мускулы страны. Вспомните неумирающее: наша сила в плавках!
    Но не только старые заводы покупал Второв. В 1915 году на фронте стала ощущаться резкая нехватка снарядов. Мощностей казенных заводов явно не хватало. Тогда за дело взялись Главное артиллерийское управление и вчерашние аршинники, в основном московские купцы. Первое создало организацию генерала Ванкова по заготовлению снарядов, вторые – военно-промышленные комитеты. Они вместе дружно и не без выгоды, конечно, работали. Второв построил в Москве два военно-снаряжательных завода по производству артиллерийских гранат. Здесь активно работал его сын, третье поколение семьи – Борис Николаевич Второв. Снаряды Второва питали русские армии.

    Старт «Электростали»
    Для военных целей необходимо огромное количество металла. Война пожирала его, как и человеческие жизни, непрерывно. Что особенно важно – все больше надо было высококачественной стали. С ней в России было напряженно. А без нее военная промышленность – что руки без перчаток в мороз. Второв взялся и эту задачу решать. И решил.
    У меня в руках поблекший от времени документ. Он называется «Устав Товарищества на паях «Электросталь». Как бы в качестве эпиграфа значатся следующие слова: «На подлинном написано: Государь Император устав сей рассматривать и ВЫСОЧАЙШЕ утвердить соизволил в Царской Ставке, в 5 день сентября 1916 года. Подписал: Управляющий делами Совета Министров И.Лодыженский.»
    Царю оставалось что-то высочайше утверждать всего полгода. Знал ли или догадывался об этом тезка императора? Мог что-то и знать от своих знакомых – масонов, Коновалова и Терещенко, помогавших ему в этом проекте, но в целом он был гений экономики, а не политики, мог и не знать, и не догадываться, но не об этом речь. Царь утвердил этот устав, поскольку стране нужна была специальная сталь, а лучшая сталь получалась и получается в электропечах. Второв привлек предложения и разработки русских ученых и инженеров Беляева и Грум-Гржимайло. Первого из них взял в учредители товарищества – товарищи так товарищи!
    Параграф 1 устава гласил: «Для приобретения и эксплоатации устраиваемого Н.А.Второвым в Московской губернии, Богородском уезде, Шебановской волости завода для изготовления специальных высших сортов стали, в том числе инструментальной, автомобильной и рессорной, для устройства и эксплоатации других металлургических заводов, для разработки залежей полезных ископаемых и для торговли металлами, учреждается товарищество на паях под наименованием «Товарищество на паях «ЭЛЕКТРОСТАЛЬ».
    Для возведения завода разрешалось приобрести 200 десятин земли, до 3000 десятин можно было использовать для разработки залежей полезных ископаемых. Основной капитал товарищества определялся в 3000000 руб., разделенных на 3000 паев. Параграф 14 недвусмысленно устанавливал: «Владельцами паев товарищества могут быть только русские подданные христианского вероисповедания». Далее узнаем, что «правление товарищества должно состоять не менее чем из 3 и не более чем из 5 директоров», что «местопребывание правления находится в Москве», что «подданные воюющих с Россией держав не могут быть служащими товарищества», что... Много чего можно узнать любопытного из 72 параграфов устава.
    По уставу уже все было ясно, продукция определена, все прибыли расписаны. Но еще предстояло построить завод, причем на ровном месте.

    На ровном месте, в Затишье
    Почему же Второв выбрал это место и что оно из себя представляло? Оно действительно было ровное, болотистое и лесистое. Урочище называлось Затишье и в какой-то мере отвечало своему названию. Незадолго до войны там стали даже появляться дачники... Причины выбора ясны. Находилось Затишье посредине железнодорожной ветки от Фрязева (на Нижегородской дороге) до Богородска, города, кстати, Николаю Александровичу хорошо известного из-за нахождения там знаменитой Богородско-Глуховской мануфактуры Морозовых. Это одно. А второе и самое главное – в 36 верстах от тех мест находилась первая крупная электростанция общества «Электропередача». Морозовы уже к ней подсоединились, ЛЭП протянулась на Москву. Электричества должно было хватить на первых порах всем. Была и третья причина: Второв уже некоторое время вел тут строительство третьего своего военно-снаряжательного завода, самого крупного и требовавшего много качественного металла.
    Пока устав «Электростали» лежал в высоких инстанциях, не дожидаясь утверждения, Второв и Беляев заложили завод. Надо было спешить. Строили быстро и качественно. Строили осенью, зимой. Строили, когда свергли царя, подписавшего устав, строили во время двоевластия, в корниловский путч и в октябрьский переворот, не замечая ничего, выполняя намеченное. И выдали-таки металл, первую русскую промышленную электросталь. В ноябре 1917 года, когда только что отгремели орудия в Москве и похоронили одних на Красной площади, других на Всехсвятском братском кладбище, получили сталь. Считай, через год после начала работы. Строители (часть их стала и первыми металлургами) жили в бараках, в избах в соседних деревнях. Инженеры приезжали из Богородска, где размещались в квартирах только что выстроенного дома Балашова на Большой Московской улице.
    Вас удивляют такие темпы? А так было повсеместно. Не у всех, правда, получалось. У Второва и Рябушинских получалось (Рябушинские параллельно строили тогда автозавод АМО, ну, у них свой концерн, свой банк, своя политика, Второвы политикой не занимались, но конец был уготован всем один).
    На дворе была зима, конец 1917 года, начало 1918-го. Троцкий вел переговоры с немцами о мире, армии уже не существовало, Великой России тоже. Говорят, что доходы Второва в 1917 году составили то ли 100, то ли 150 млн. руб. Лично ему они были не нужны. А вкладывать их уже было некуда.

    Конец Николая Второва
    21 мая 1918 года в 11 часов утра молодой человек в солдатской шинели проник в Деловой двор, вошел в кабинет Николая Александровича, раздался выстрел. Заблокированный в кабинете, он снова выстрелил, теперь в себя. В Москве потом говорили о незаконном сыне... На похоронах Второва последний раз собралась деловая Москва, еще многие сидели тогда в родовых конторах, не верили, ждали, вот-вот... Было много рабочих. Они несли венок, как вспоминал П. А. Бурышкин, с надписью: «Великому организатору промышленности».
    Из сохранившихся воспоминаний рабочего: «Служащие заводоуправления были приглашены в Москву на похороны, в том числе и я вместе со своим отцом. Гроб с телом находился в роскошном особняке...Такого дворца я никогда в жизни не видел и был удивлен чудесными висячими люстрами, чудесными картинами русской природы, зимними пейзажами с бело-голубым фоном, я ходил по особняку и любовался... Я и раньше был несколько раз в Третьяковской галерее, но сравнить это никак невозможно. Особенно было много картин с сибирскими пейзажами. Мне казалось, что я не уйду из особняка, но панихида заканчивалась.»
    Второвы были молодыми москвичами, у них не было семейного участка на старом кладбище или в древнем монастыре. И Второва похоронили в самом молодом монастыре Москвы, куда он много жертвовал, – в Скорбященском. Ни монастыря, ни кладбища давно нет. Но что-то символическое есть в том, что на этом месте теперь Станкоинструментальный институт. Хоть и малое это утешение. А «Электросталь»? Та уже жила другой жизнью и редко вспоминала своего создателя. В 1925 году была 400-я плавка, в 30-е годы – реконструкция, во вторую войну – эвакуация. В 1938 году поселок стал городом. После войны тут уже имели дело не только со сталью, но и с ураном. Второва не вспоминали, а дело его, величайшего организатора русской промышленности, продолжалось. «Электросталь» работала на всю страну и в своем названии все же несла память о запретном своем основателе.
    Вот такая история. Кстати, инженер Беляев только на два года пережил хозяина. Он был крупной фигурой в металлургии. Мелких Второв и не брал, а равнял по себе. Сотрудничали у него и бывшие царские министры, и знаменитые профессора. Работали на него и на Россию.