Валерий Бадов
Заместитель главного редактора журнала "Металлы Евразии"

    "Когда люди, имея лишь сущие гроши, принимаются основывать или возрождать одно предприятие за другим, спад идет к концу. Уныние уступает место надежде". На мой взгляд, верно подметил англичанин Сирил Норкотт Паркинсон. Но, чтобы понятнее было, почему иной раз коса натыкается на камень, знаток бюрократической магии ссылается на знаменитый "принцип Питера": "Во всякой иерархии каждый служащий имеет тенденцию достигать своего уровня некомпетентности".
    Есть ли связь между этими двумя выдержками из знаменитого трактата "Закон Паркинсона"? Да, связь проглядывает, если рассудить, кто и как вызволяет сегодня нашу промышленность из трясины спада. А увязла она по самую ступицу.
    Министр финансов божится, что "стабилизация" наступила или забрезжила. Тем временем промышленность свертывает производство, инвестиции, оборот. В полном согласии с "принципом Питера" Минфин проталкивает в Думе монетаристский, под копирку прошлогоднего "антиинфляционный" бюджет. Как бантик к пустой коробке с сюрпризом, "бюджет развития" венчает прогноз – 2 % прироста ВНП. Когда непредвзятые экономисты отделили "сухой остаток" бюджетного послания, на поверку оказалось: никаких "поблажек" производственным инвестициям, никакого стимулирования внутреннего платежеспособного спроса, отходная базовым отраслям. Если попугай-оптимист у Стивенсона, сидевший на плече пирата Сильвера, восклицал: "Пиастры, пиастры!", то выписанный из Америки наш минфиновский попугай – монетаристской породы, по словам самого Лифшица, научен говорить: "Денег нет!" Министр изволит шутить. Капитанам "реального сектора" экономики в Тагиле, Череповце, Новокузнецке, похоже, дают понять, что сбор недоимок и водворение в долговую яму вконец разоренной "реформами" отечественной индустрии и есть столбовая дорога к выздоровлению хозяйства. Прямо-таки по Чехову. Только шиворот-навыворот: не "сермяжный", ухватистый купчина Лопахин вырубает вишневый сад, а просвещенная в гарвардах "барыня" крепко взялась за топор.
    ... Ныне в Нижнем Тагиле золотая осень запозднилась до конца ноября. Шальная эта оттепель – не к добру, слышалось в разговорах, того и гляди погода переломится на лютый мороз. Подстать этому и ожидания моих собеседников относительно экономики.
    На взгляд металлургов, 1997 год и в самом деле может оказаться переломным. Будет ли это венец трудов монетаристов на ниве отечественной промышленности, или у последней черты мы, бизнес и правительство, спохватимся и решительно сменим курс, упреждая нехорошую развязку? Так оценивают ситуацию в акционерном обществе "Нижнетагильский металлургический завод" (НИКОМ).
    Коллапс, по существу, уже охватил движение денег в стране, хотя товарные, сырьевые и транспортные потоки еще теплятся. И не потому, что производители и впрямь ожидают плодов мнимой "стабилизации", а из чувства самосохранения, которое в реальном секторе экономики сродни материнскому инстинкту. Вот и в тагильском регионе – металлурги, горняки Качканара, железнодорожники, энергетики, вопреки поговорке, что своя рубашка ближе к телу, взяли и договорились в начале 1996 года о картельном соглашении по ценам и тарифам. Добровольно и согласованно отступили к черте минимальной рентабельности, на 30 % сбросили на круг цены на товары и услуги во взаимном обороте.
    Это соглашение трудно далось. Каждая сторона потерпела убыль в доходах. Комбинат оказался как бы в выигрыше, потому что конечный товар во всей цепочке смежников – металл. 55 % тагильской стали идет на экспорт. Это сотни миллионов долларов выручки и, считай, единственные, по-крупному, "живые" деньги, которые поступают в оборот тагильского региона, где гигантские предприятия ВПК в простое и скудны иные источники притока денег. Оборот экспортной выручки НИКОМа, конвертированной в рубли, позволяет смягчать засилье бартера, выплачивать зарплату на комбинате и у смежников, поддерживать на плаву бюджетную сферу. И картельное соглашение работало исправно почти весь год, пока не грянул злополучный указ 1212, а следом и фискальная "чрезвычайка". Самым близким аналогом этих крайних мер является, на мой взгляд, продразверстка, которую царское правительство ввело под тяготами мировой войны. Продразверстку еще круче раскрутили при "военном коммунизме". Разница, конечно, есть. Если в голодные годы гражданской с помощью маузера опустошали крестьянские амбары, не оставляя даже семенного зерна, то у сегодняшней финразверстки уклон не натуральный, а денежный. В остальном – родство полное. Финразверстка – метод прямого неэкономического изъятия уже не прибавочной стоимости, а оборотных средств предприятий. Или плати под страхом кары недоимки в бездонный федеральный бюджет, или свертывай производство, которое, так или иначе, дает пропитание не одному десятку тысяч семей. А недоимки вырывают из тех самых "сущих грошей", как красноречиво сказано у Паркинсона о считанных деньгах бережливого инвестора – с подтекстом их неприкосновенности: ведь это семена будущей жатвы, которые дадут "много плода".
    ... В сентябре налоговая полиция "взяла" и опечатала кассу комбината. Отпускники так и остались стоять у окошка в ожидании выплат. Эта силовая акция подкрепила "опечатывание" банковских счетов НИКОМа. Местная налоговая служба лишь исполняла разнарядку из Минфина. Финразверстка, что и говорить, простой "ломовой" инструмент, хотя в странах с рыночной экономикой такое самоуправство государства немыслимо. Ведь нет более верного средства парализовать работу еще живых предприятий, чем реквизиция их оборотных средств, не говоря уже о такой "мелочи", как ущерб деловой репутации.
    К слову, полицейская финансовая операция приключилась как раз в дни, когда на НИКОМе ожидали представителей Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) по случаю пуска производства по переработке металлургических шлаков. Акционерное общество "НИКОМ" ведет с ЕБРР сложные, но обнадеживающие переговоры о схеме инвестиционного займа в 600 – 700 млн. долл. До этого известная в мире аудиторская фирма долго и тщательно изучала финансовое здоровье НИКОМа. Финансисты из ЕБРР берут в расчет, что НИКОМ значительно продвинулся в реконструкции, является крупным участником мирового рынка металлов и влияет на его балансы. Все эти тонкие и непростые взаимоотношения с кругом западных кредиторов нарабатываются годами. И вдруг, словно ожившая картинка из фильма "Юность Максима": нежданные части на пороге, громкий топот в "сенях" в разгар переговорного марафона с ЕБРР налоговой полиции.
    В "Экономических эссе" нобелевского лауреата, нашего соотечественника Василия Леонтьева такое примечательное суждение: "... При переходе от стагнации к быстрому росту... решение проблем достижения общего равновесия... может быть облегчено благодаря использованию внешнего воздействия, то есть планирования". Слово "планирование" нынче у нас в отечестве словно конфузное. Пять лет кряду только и разговоров о волшебстве "саморегулирующегося" рынка. Правда, в последнее время, обиняками, разъясняют, что это не то же самое, что скатерть-самобранка, но все же... Василий Леонтьев, первая знаменитая работа которого опубликована в Петрограде еще в 1923 году и содержала критику доклада на Совете Труда и Обороны о балансе народного хозяйства в 1923 – 1924 годах, уж как предостерегал наших вельможных курсантов "краткого курса монетаризма": "Теоретически можно представить себе самоисполняющуюся программу, которая, как пьеса, будет сыграна на экономической сцене без режиссирования. Практически же это невозможно". И представление "экономической пьесы без режиссера" на российской сцене с треском провалилось. Но все одно – бесчисленная рать гарвардских и колорадских советчиков в коридорах власти и глазом не моргнет. Для них нобелевский лауреат Леонтьев, удостоенный ордена Восходящего солнца как один из духовных отцов японского экономического чуда, – не указ. И неспроста. Ведь наш авторитетный в мировом деловом сообществе соотечественник может себе позволить нелицеприятную правду: "У американской экономики слабый руль. Нельзя делать так, как говорит Рейган: поднимите паруса, пусть их наполняет ветер, и идите в кабину коктейль пить. Так нас на скалы вынесет, разобьет яхту вдребезги". Леонтьев, предчувствуя, каких дров наломают младочикагцы в Москве, неспроста советовал нашим реформаторам пойти по стопам Японии с ее мощным государственным регулированием экономики. Не вняли. Сегодня впору локти кусать: крепко посадили-таки отечественную экономику на рифы. Не один Леонтьев, а многие ведущие и неангажированные экономисты в мире, такие как Тадео Моримото ("Металлы Евразии". № 1. 1996 г.), вторили Леонтьеву о "комбинации ответственности" между государством и производителем. Они, дескать, должны действовать заодно. Только при таком векторе управления экономикой депрессия отступает. А какова на деле у нас в России эта "комбинация", из скольких пальцев состоит, каждый инвестор промышленности испытал на своих боках.
    Мои собеседники в Тагиле накануне президентских выборов всерьез опасались свертывания рыночных реформ, возврата от предпринимательства к директивному управлению в базовых отраслях. Как-никак НИКОМ вложил около 250 млн. долл. собственных накоплений в высокорентабельные шлакопереработку и вторую установку непрерывной разливки стали. Редкий по нынешним временам пример оборотистости инвестора, когда кругом на слуху не ввод, а выбытие мощностей в металлургии. Но федеральному правительству до задумок и свершений тагильцев как будто и дела нет. Лишь косой завидущий взгляд фискального ведомства ощущают уральцы. Правительство приговаривает: погодите, вот победим инфляцию, инвестиции хлынут рекой. Что ж, инфляцию одолели, но по-своему. Попросту деньги извели как ресурс, а бартер расцвел. Учетная ставка, тем не менее, осталась выше головы. "Валютный коридор" обанкротил экспорт. Рублевый его эквивалент тощий. НИКОМу пришлось, чтобы выручить тот же объем средств от экспорта, увеличить его долю с 35 до 55 % от общих объемов. А обещанных иностранных инвестиций и след простыл. Реальных же, доморощенных инвесторов бьют по рукам, чтобы не высовывались. Импортное оборудование, купленное тагильцами, обложили высокой пошлиной и НДС, которые вместе – до 40 %. За считанные дни до пуска установки непрерывной разливки на таможне задержали вагон из Запорожья с тиристорами, которых монтажники ждали, как из печи пирога. Оказалось, только что, чуть не вчера, ввели задним числом НДС на экспортные поставки с Украины. Пришлось срочно взять в долг в "Тагилбанке", чтобы вызволить вагон.
    Это, конечно, пустяк по сравнению с 2,5 млн. долл. одной только пени за просрочки с растаможиванием импортного оборудования, которое таможня, по сути, заставляет у нее выкупать. Именно – выкупать. Таможенные поборы с импортных инвестиционных товаров после пуска объекта казна якобы обязана вернуть обратно. Но, как заведено говорить в кругу бывалых комбинатовских финансистов, дверь в бюджет открывается только в одну сторону. Либо фискальное ведомство держит отечественного инвестора за чеховского злоумышленника, который, представьте, узкоспециальное, ни на что другое не годное, оборудование разберет на "винтики" и загонит на сторону, либо замысел в том, что инвестирование в новое производство – дело сомнительное. А житейский подтекст такой: раз не перебиваетесь с хлеба на квас, а норовите инвестировать миллионы долларов, значит завелись у вас лишние деньги, не грех потрясти.
    По иронии судьбы, начав с хвалы "невидимой руке рынка", наши радикалы-реформаторы, стушевавшись, продемонстрировали очень даже сильную хватку фискальной руки, которую товаропроизводитель чувствует на своем загривке.
    Что хуже всего, говорили видные промышленники на Национальном Экономическом Совете в Москве, со стороны "радикальных рыночников" нет и признаков трезвого признания наглядного провала доктрины, согласно которой сжатие денежной массы, "неинфляционные" источники погашения бюджетного дефицита (ГКО, внешние займы, векселя и прочие денежные суррогаты) и поспешное дезертирство государства из инвестиционной сферы, все это вкупе, явят чудо. Как Бог из машины, выскочит на белый свет "стратегический инвестор" с тугой мошной. Увы, вместо покаянных и трезвых выводов зачинщики монетаристской каши, отставленные из правительства, пуще прежнего загомонили: "Дальше, дальше, дальше!" А их единомышленники при должностях грозятся пустить имущество недоимщиков с молотка, развязав процедуру банкротств предприятий базовых отраслей. Как будто невдомек, что на нашем чахоточном фондовом рынке и денег-то серьезных ни у кого не водится. Да и все до сих пор покупки на залоговых аукционах контрольных пакетов акций прогоревших гигантов индустрии напоминали потуги муравья, норовящего утащить в нору громадный стручок гороха.
    Ни для кого не секрет, что весь денежный ресурс экономики, откачанный из промышленности, гуляет в белокаменной. Мало того, до 70 % денежного оборота в стране ушло в теневой сектор. Невооруженным глазом видно, что незаконный денежный оборот, по преимуществу, не в реальном секторе, а в сфере услуг, торговли и спекуляции. Вот где бы закинуть невод "чрезвычайке". Но чем клевать по зернышку, куда проще пройтись разверсткой по металлургическим гигантам, оборот которых весь на виду.
    Тем временем казна и комбанки заигрались в ГКО как в домашнее лото. А что такое ГКО, даже при урезанной доходности как не средство окольным путем снять последнюю рубаху с реального сектора экономики в пользу зашатавшихся банков. С ними-то казна рассчитывается сполна за ГКО, за счет... выколачивания недоимок с товаропроизводителей по указу 1212.
    Недальновидность и ущербность для экономики такой схемы взаимоотношений в треугольнике федеральный бюджет – предприятия – банки всем намозолили глаза. Но комбанки как были, так и остались балованными детьми либеральных реформаторов – и весь сказ. В подоплеке бюджета-97 все тот же суеверный расчет: авось, рыночное провидение вывезет! Но вот какую правду-матку на этот счет режет Василий Леонтьев: "Традиционная монетарная фискальная политика... может компенсировать нехватку... предвидения с тем же успехом, с каким настойчивое вколачивание клиньев может помочь в ремонте мотора".
    ... 12 чадящих труб мартеновского передела в Тагиле с расстояния напоминают дредноут начала века, мчащийся на всех парах.
    – К 2000 году погасим эти мартены, а "дредноут" разберем на металлолом, – говорит генеральный директор комбината Юрий Комратов, коренной тагильчанин. – Сталь будем выплавлять в конвертерах и разливать на машинах непрерывной разливки. Это наша генеральная цель, и мы не прошли еще и полпути. Если генеральный план реконструкции комбината будет претворен, а это 1,5 млрд. долл. вложений, будущее Нижнего Тагила можно считать обеспеченным.
    Итак, генеральная цель реконструкции НИКОМа – конкурентоспособность на отечественном и мировом рынках. Экология города оздоровится. Труд в горячих цехах преобразится с переносом акцентов на знание, интеллект и технологическую культуру. НИКОМ сбросит бремя огромной энергоемкости производства, из-за которой убывает доля оплаты труда в себестоимости. Но все эти выверенные и совершенно реальные планы могут разбиться о рифы скверной макроэкономики. Об этом уральцы во весь голос говорили на учредительном Экономическом форуме России прошлым летом. Альтернативный сценарий возобновления экономического роста не был, однако, востребован, если судить по окончательной половинчатой концепции бюджета-97. На предварительном обсуждении бюджетной концепции в Екатеринбурге промышленниками с ответственными чиновниками правительства взаимного понимания не наблюдалось. Это и тревожит уральцев. Если дело пойдет так и дальше по накатанному с 1992 года пути – обвального падения эффективности, производительности труда, фондоотдачи, выхолащивания платежеспособного спроса, – НИКОМ вынужден будет из-за убытков и налоговых экзекуций сбросить объемы производства и провести увольнения.
    В ноябре зарплату на комбинате уже отоваривали съестным, чего сроду не было, а накануне энергетики и газовики урезали поставки НИКОМу из-за долгов. Между тем основной заказчик комбината – МПС – не из бедных, но за последние четыре года практически ни копейки не платит живыми деньгами за поставку рельсов и другого специального проката. Внутренний рынок на глазах заваливается, а этот рынок и есть для НИКОМа главный.
    Совет безопасности опубликовал на исходе года реалистический доклад своих аналитиков – экономистов, из которого явствует, что воспроизводственные циклы в российской промышленности подорваны опасным образом. Лишь 33 % ВНП теперь – доля промышленности. До 13 % – "вклад" комбанков, которые тоже, оказывается, вовсю куют национальное богатство. Но с промышленности дерут 52 % всех налоговых поступлений, а с банков – только 3 %. Эту красноречивую статистику, уж не знаю, с какой задней мыслью, в Минфине "открыли" не так давно. Как будто и без того не было известно, кому досталась серебряная туфелька, а кому – прялка.
    Ни в одной нормальной стране мира такой абсурдной правительственной политики доходов и инвестиций сроду, думаю, не было. Переход к силовой финразверстке и падающие пирамиды неплатежей и ГКО ясно сигналят о полной исчерпанности монетаристского курса. Когда главным инструментом, точнее сказать, ухватом казны становится финразверстка, то и до карточной системы на материальные ресурсы – рукой подать. Горячая полемика вокруг концепции бюджета-97, это "катание бочек" в доме в Охотном ряду, показала, что здравомыслящее большинство депутатов, знающих реальное положение в своих округах, – а уж промышленное сообщество России подавно, – не приемлют перспективу воспроизводства кризиса в новом году, как бы хорошо ни была набита колея, по которой волочится промышленность с достопамятного 1992 года.
    Из истории помним, что выдвижение лозунга "От продразверстки – к продналогу", а потом и вовсе поворот на 180 градусов – к нэпу немногими были приняты с одобрением в той ангажированной "идеей" правящей элите. "За что боролись?" Сейчас страна в похожей коллизии, но с обратным знаком. Финразверстка – уже реальность, а не случайный эпизод. Самофинансирование предприятий в условиях финразверстки немыслимо. Неужели нам суждено мыкаться еще один год, пока лозунг "От финразверстки – к нэпу" не станет всеобщим и запоздалым чаянием? Назрел поворот к такой новой экономической политике, которая недвусмысленно даст приоритет промышленному капиталу, льготы, а не дополнительные поборы для инвесторов, выравнивание нормы прибыли в спекулятивном и реальном секторе и запрет на "срезание чужих подметок" на тучной ниве "неплатежей".
    Или мы и дальше будем "вколачивать клинья" в мотор больной экономики?