Андрей Козицын
Генеральный директор Уральской горно-металлургической компании

    – В металлургии существует известная специализация: одни занимаются сталью, другие – алюминием, третьи сосредоточили свои усилия на производстве тяжелых цветных металлов... УГМК нарушила это разделение труда и сегодня является единственной крупной компанией в России, а возможно и в мире, соединившей в своей структуре две основные подотрасли – черную и цветную металлургию. Чем объяснить такой поворот в развитии "медного холдинга" – сознательным выбором или стечением обстоятельств?
    – Прежде всего, я не стал бы жестко делить металлургию на черную и цветную. В моем понимании есть металлургия вообще, поскольку принципы организации бизнеса в ней примерно одинаковые и менее всего зависят от конкретной отраслевой принадлежности того или иного предприятия. В этом мы еще раз убедились, когда начали работать на Металлургическом заводе им. А.К. Серова – предприятии с очень сложной и разнообразной номенклатурой. Завод производит около 2 тыс. наименований продукции – спецсталь, различные виды сортового проката и готовых изделий. Определенная их доля идет на экспорт, но большая часть реализуется на внутреннем рынке. Основной потребитель здесь автопром: та отрасль, на которую ориентирована и другая группа предприятий УГМК – заводы, выпускающие медный прокат, автомобильные радиаторы и еще целый ряд готовых изделий на основе меди.
    Наш выбор можно считать вполне осознанным. От того, что УГМК стала заниматься черной металлургией, выиграли все. Компания значительно расширила свои возможности и укрепила позиции в металлургическом бизнесе. Предприятия – Качканарский ГОК "Ванадий", Богословское рудоуправление, Металлургический завод им. Серова – под управлением УГМК и при ее поддержке смогли выйти из кризиса и сегодня успешно наращивают объемы производства, выполняют социальные обязательства.
    Что касается производственной специфики, то в этом смысле каждое направление в металлургии имеет свои особенности. Надеюсь, коллеги не обидятся, если скажу, что цветная металлургия по части технологий более специфична. И когда в 1998 году мы начали заниматься Качканарским ГОКом, то достаточно быстро разобрались в ситуации, во всех аспектах работы этого предприятия с Нижнетагильским металлургическим комбинатом. Последующий опыт подтвердил: менеджеры УГМК профессионально решают проблемы черной металлургии по всему производственному циклу – начиная с горного производства и завершая выпуском готового проката.
    Возвращаясь к вашему вопросу, следует уточнить: УГМК не единственная компания, имеющая в своем составе и черную, и цветную металлургию. Например, концерн "Оутокумпу" – один из крупнейших участников медного рынка, признанный лидер в создании передовых технологий для производства меди – активно занимается нержавеющей сталью и добился в этой сфере несомненных успехов.
    -- Каким образом оба этих направления – черная и цветная металлургия – интегрируются в общей стратегии развития вашей компании? Как удается обеспечить единство управления: не получается ли так, что на практике действуют параллельно две управленческие вертикали?
    – Появление в сфере влияния УГМК, а затем и вхождение в ее состав предприятий черной металлургии, существенных изменений в организации работы компании не принесло. Ничего нового мы придумывать не стали. Принципы ведения бизнеса и для той, и для этой группы производств одинаковы. Основой является бюджетирование, т.е. определение структуры затрат для каждого предприятия, включая средства на модернизацию и развитие. Ежегодно происходит защита этих бюджетов и затем утверждается консолидированный бюджет компании.
    Если говорить о структуре и характере управления в УГМК, то здесь тем более трудно усмотреть какое-либо разделение по отраслям. Каждый руководитель в рамках своей компетенции занимается всеми предприятиями компании. То же самое можно сказать и об основных структурных подразделениях. Например, если это дирекция по работе с персоналом, то в поле ее зрения находится весь производственный персонал УГМК. Главный инженер ведет производство на всех предприятиях компании. Горное управление, решая технические задачи, связанные с добычей и переработкой руды медных месторождений, точно так же занимается и делами Качканарского ГОКа – совместно с дирекцией и специалистами этого предприятия. Реализация продукции, отношения с банками, организация бизнеса – вся эта деятельность у нас осуществляется централизованно.
    – Андрей Анатольевич, в предыдущих публикациях на страницах нашего журнала вы говорили о взаимосвязи производственных звеньев УГМК, подчеркивая, что все предприятия, в том числе машиностроительные, составляют единый технологический цикл – "на основе меди". А что связывает предприятия черной металлургии? Ведь с одной стороны здесь присутствует мощный сырьевой блок, с другой – завод по производству спецстали и готового проката. Не хватает середины...
    – Примерно половина из 1,5 млн. т железорудного сырья, которое добывает Богословское рудоуправление, идет на Металлургический завод им. Серова. Там есть своя аглофабрика, действует и доменное, и мартеновское производства. В состав этого предприятия мы ввели Турьинский рудник, максимально увеличив его мощности, поменяли технологическую схему, провели ряд других работ. Сформирован полностью завершенный производственный цикл: железорудное сырье – чугун – сталь – различные виды готового проката и изделий. Таким образом, на металлургическом заводе им. А.К. Серова вместе с Богословским рудоуправлением мы имеем металлургический комплекс с конечной продукцией.
    – В отличие от внешне спокойной интеграции предприятий медного комплекса, переход в состав УГМК завода им. Серова сопровождали митинги и демонстрации, судебные тяжбы, взаимные обвинения. В чем причина конфликта?
    – Контрольный пакет – 75 % акций завода – принадлежал санкт-петербургскому Промстройбанку. Но банковское дело и металлургическое производство – совершенно разные виды бизнеса. Не сумев эффективно управлять предприятием, акционеры полностью доверились действующему менеджменту предприятия, и менеджеры три года морочили им головы: уводили основные фонды, образуя новые предприятия и регистрируя их под разными названиями то в Североуральске, то в Верхотурье, то опять в Серове. Таких фиктивных предприятий было пять или шесть. И везде оставались долги.
    В конце 1999 года, уже имея в составе компании Богословское рудоуправление, мы начали переговоры с собственниками завода им. Серова. Купили у них акции, взяли на себя полномочия по судебным разбирательствам с тем, чтобы вернуть основные фонды в состав предприятия и восстановить права его собственников. Бывшие руководители на эти действия ответили тем, что начали нагнетать обстановку, а в довершение остановили производство и чуть не заморозили город, поскольку именно завод обеспечивал теплоснабжение жилых кварталов в Серове. Решение суда, подтвердившее наши полномочия, было исполнено в конце апреля 2000 года, и уже 2 мая мы запустили одну домну, 10 мая – вторую...
    Сегодня завод работает стабильно, выполняет все свои обязательства, в полном объеме вносит платежи в бюджеты различных уровней и внебюджетные фонды. Бюджет города Серова на текущий год исполнен на 100 %, хотя до конца четвертого квартала еще далеко. Объем производства готового проката составит примерно 600 тыс. т, и если ситуация в экономике России останется благополучной, то в будущем году завод даст 800 тыс. т. Компания осознает свою ответственность за развитие этого градообразующего предприятия, где работает многочисленный коллектив – более 10 тыс. человек, и оказывает необходимую поддержку.
    – Качканарский ГОК "Ванадий" входит в состав УГМК, но в технологическом и сбытовом отношении привязан к Нижнетагильскому металлургическому комбинату. Не создает ли это дополнительных проблем в планировании производственной деятельности ГОКа?
    – Действительно, 70 % производимого Качканаром сырья поступает в Нижний Тагил. Ни одно другое крупное предприятие черной металлургии России, кроме НТМК, такое количество сырья переработать не может – слишком велико содержание титана и ванадия. Те металлургические комбинаты, которые закупают качканарский железорудный концентрат, используют его исключительно для так называемой промывки доменных агрегатов в целях продления срока их службы.
    В этой взаимозависимости НТМК и Качканарского ГОКа есть свои плюсы и минусы. Отсутствие вариантов в выборе партнера компенсируется надежностью и потребителя, и поставщика. Мы видим, что Нижнетагильский комбинат успешно развивается, и можем гарантировать ему стабильную сырьевую базу. Уже сейчас ГОК работает на уровне максимальных достижений, какие он имел в советские времена – более 40 млн. т руды ежегодно.
    – Как будет дальше развиваться комплекс черной металлургии в составе компании? Планируете ли вы приобретать новые предприятия, наращивать мощности действующих?
    – Насчет покупки других предприятий – жизнь покажет. А что касается имеющихся производств, то УГМК, безусловно, заинтересована в их развитии, особенно с учетом нынешних неблагоприятных тенденций на мировом рынке цветных металлов. Повышая эффективность работы в направлении черной металлургии, мы сможем реально компенсировать потери, которые имеем из-за падения цен на медь, и они не отразятся на благополучии нашей компании.
    Многое предстоит сделать и на Качканарском ГОКе, и в Богословском рудоуправлении, но, конечно, наиболее широкие планы связаны с Металлургическим заводом им. Серова. На этом предприятии будет проводиться практически полная реконструкция, которая охватит и металлургическое, и прокатное производство. Первое, что надо делать, – осуществить монтаж и запуск установки "печь – ковш", которая уже закуплена: это существенно повысит конкурентоспособность продукции. Будем постепенно заменять устаревшее мартеновское производство конвертерным, внедрять непрерывную разливку стали.
    Компания намерена серьезно заняться развитием рынка стального проката. С этой целью мы провели конференцию в Серове, пригласили наших крупных партнеров – автомобилестроителей, показали, что можем делать и что – собираемся. Есть идеи по организации выпуска оцинкованной продукции, тем более, что УГМК имеет прямое отношение к цинку и намерена в перспективе значительно развить производство этого металла. Какой смысл ввозить в Россию оцинкованный лист из Германии, когда сами способны наладить его изготовление в необходимых количествах?
    Другим перспективным направлением может стать производство нержавеющей стали. Правда, никелем УГМК еще не занималась, но все – в наших силах. Тем более, что в 10 км от Серова есть месторождение никелевых руд.
    – Завершая эту беседу, хотели бы задать вопрос по другой теме. После шквала громких публикаций о Карабашском медеплавильном комбинате наступила информационная пауза. Ситуация нормализовалась?
    – Можно по-разному относиться к особенностям бизнеса в нашей стране. Но что касается Карабаша – здесь все доведено до абсурда. Истец удовлетворен и отозвал свои претензии к УГМК – казалось бы, остается только подтвердить этот факт. Между тем, судебное решение так и не вынесено. Получается, что процесс идет при отсутствии иска. В судебной практике еще не было подобного прецедента. Здесь просто не о чем говорить.
        Беседу вели: С. Опошнянский, Е. Хохлов