Михаил Тарасенко
Председатель Горно-металлургического профсоюза России


Перспективы обновления горно-металлургического комплекса затрагивают интересы миллионов трудящихся, которым небезразлично, что их ждет в будущем. Вместе с тем и нынешнюю ситуацию в отрасли нельзя назвать вполне удовлетворительной.
    Как известно, важнейшим показателем эффективности производства является производительность труда. По данным 1998 года выплавка стали в расчете на одного работающего в черной металлургии составила: в Японии – 682,9 т, в Южной Корее – 670,6, Италии – 670,1, США – 608, Германии – 549,3 т, а в России – лишь 190 т. В 2000 году этот показатель в нашей стране вырос до 257 т, но это по-прежнему значительно меньше, чем у других ведущих производителей стали. Примерно такой же контраст отмечается и по переделам. В частности, в 2000 году трудозатраты на производство 1 т готового проката составляли в США 5,55 чел. . ч, в Германии и Великобритании – 6,5, Франции – 6,57, Японии –- 6,63. А наши лучшие предприятия – "Северсталь", НЛМК, Запсиб, ММК – тратят на выпуск тонны готового проката от 7,4 до 11,5 чел. . час.
    Не лучше обстоят дела и в других отраслях горно-металлургического комплекса России. Предприятия алюминиевой, медной, цинковой промышленности не менее чем в два раза уступают в производительности труда зарубежным компаниям. Российские добытчики руды отстают от иностранных в 3 – 5 раз.
    Конечно, нельзя не считаться с объективными факторами. Падение объемов производства продукции черной металлургии в минувшем десятилетии предопределило снижение производительности труда из-за неполной загруженности мощностей. В настоящее время они задействованы всего на 66,5 %. Но сравним: в сталелитейной промышленности Японии мощности загружены еще меньше – на 62,8 %, между тем производительность труда здесь неуклонно растет.
    Анализ показывает, что уменьшение числа занятых в металлургии стало общемировой тенденцией. За последние 25 лет металлургическая промышленность Франции сократила 75 % рабочих мест, Германии – 65, Италии – 60, Великобритании – 82, Швеции – 74, Японии – 57, США – 66 %, но объемы производства не снизились, а выросли. Перед российской металлургией, которая интегрируется в мировую экономику, есть только два пути развития – или общемировой, или такой, как, скажем, в Индии, где труд остается самым дешевым товаром, а потому проблемы роста производительности труда волнуют государство гораздо меньше, чем уровень занятости населения, пусть даже с очень низкой оплатой.
    Когда мы от имени Горно-металлургического профсоюза России заявляем: "Нет сокращению трудящихся!", тем самым вольно или невольно призываем к замораживанию производительности труда, а значит, к бедности, к вытеснению России с мировых рынков, а в последующем – и к потере конкурентоспособности на внутреннем рынке. Поэтому понятно, что в своих отношениях с работодателями профсоюз проводит более реалистичную политику. Программа действий, выработанная четвертым съездом ГМПР, признает неизбежность значительного сокращения трудящихся в процессе модернизации производства. Но это не значит, что профсоюзные органы будут пассивны при намечаемых сокращениях персонала. В обращении к государственным органам мы добиваемся разработки отраслевой программы занятости, по крайней мере, до 2005 года. К сожалению, такой программы нет, а ее элементы, заложенные в Стратегию развития металлургии, пока не получили статуса официального документа. Стратегия отправлена на доработку, поскольку жизнь не подтверждает концептуальные основы этого документа. Во-первых, потребление металлов на внутреннем рынке растет более высокими темпами, чем предполагали стратеги. Во-вторых, на развитие металлургии предполагалось затратить 111 млрд. руб. в ценах 1998 года, в том числе свыше 17 млрд. – из бюджета развития, но этих средств не нашлось.
    Мировой и отечественный опыт убедительно доказывает, что просчеты в развитии базовой отрасли оборачиваются затем масштабными потерями для всей национальной экономики. Достаточно сказать, что один занятый в металлургии создает не менее семи рабочих мест в смежных отраслях. Европейский Союз, Япония, Южная Корея уделяют развитию металлургии особое внимание. Перестройка экономики в этих странах начиналась с модернизации металлургической отрасли при активном участии государства. Не так давно модернизацию черной металлургии завершили США. Но профсоюз сталеплавильщиков уже сегодня ставит перед президентом Д. Бушем вопрос о создании фонда в 200 млрд. долл. для дальнейшего развития этой отрасли.
    В России ситуация гораздо тяжелее. Госгортехнадзор оценивает физический износ металлургического оборудования в 50 % и более, а по отдельным предприятиям – в 70 – 75 %. В цветной металлургии только 10 % технологий соответствуют мировому уровню, а 35 % вообще не подлежат модернизации. Из 54 действующих коксовых батарей 18 выработали установленные сроки эксплуатации и подлежат капитальному ремонту. В горнодобывающей промышленности на открытых горных работах наиболее изношенными являются буровые станки – 70 %, думпкары – 70, экскаваторы – 40, локомотивы – 35 %, а на подземных работах – проходческие комплексы – 85 %, шахтные электровозы – 80, подвижной состав – 65, скреперные лебедки – 70, вентиляторы главного проветривания - 70, буровые станки - 65 %.
    Для осуществления модернизации российской металлургии необходимы средства. Очевидно, что будущее отрасли зависит вовсе не от иностранных инвестиций – никто не хочет создавать себе конкурентов. За десять лет реформ восемь правительств России набрали 80 млрд. долл. кредитов. На эти деньги не введен ни один крупный промышленный объект. Источником развития могут стать только собственные ресурсы страны. Важно привлечь сбережения граждан, предпочитающих нынче хранить деньги в иностранной валюте, тем самым помогая зарубежной экономике. Следует расширить сеть крупных банков, в капитале которых участвует государство: ему поверят больше. Наконец, пора принять закон о гарантиях вкладов населения и нормативные акты, способствующие заинтересованности банков в финансировании отечественной промышленности.
    Поскольку федеральный бюджет России унизительно мал, да еще обременен платежами по внешним долгам, рассчитывать на выделение государственных средств для развития металлургии не приходится. Пока единственным реальным источником финансирования реконструкции и технического перевооружения остаются собственные средства предприятий. Их балансовая прибыль по итогам 2000 года составила 206 млрд. руб. (7,2 млрд. долл.), а федеральный бюджет по доходам – 1,15 трлн. руб. (40 млрд. долл.), т.е. прибыль металлургов составляет 17 % бюджета страны. Сами предприятия горно-металлургического комплекса вложили в обновление производства 40 млрд. руб. (1,4 млрд. долл.). Между тем, по оценке экспертов, только на первоочередные мероприятия, которые позволили бы выйти на уровень производительности труда, сопоставимый с мировым, решить важнейшие природоохранные задачи, осуществить плановое сокращение работников, обеспечив их переквалификацию и дальнейшее трудоустройство, потребуется 1,5 трлн. руб. (более 50 млрд. долл.). Если двигаться нынешними темпами, потребуется 35 лет. Это – тупик.
    Крупные металлургические компании способны и дальше вести реконструкцию производства на собственные средства, но небольшим предприятиям это не под силу. Выход видится в интеграции. Процесс объединения металлургических производств идет во всем мире. Например, черная металлургия Германии сегодня – это в основном компания "Тиссен", Франции - "Юзинор". Недавно объявлено о создании нового европейского металлургического концерна НЬЮКО, который объединит предприятия Италии, Испании, Франции, Люксембурга, других западноевропейских государств. В России же собственники, контролирующие небольшие металлургические предприятия, нередко отказываются войти в концерны, холдинги, опасаясь лишиться своих прибылей. Возьмем, например, такую специфическую отрасль, как золотодобыча. Сегодня здесь вместо прежних мощных, хорошо организованных государственных предприятий действуют многочисленные артели и фирмочки, которые доводят до полного износа оставшиеся производственные мощности. За десять лет на приисках не смонтировано ни одной новой драги. Да и там, где добыча золота ведется другими способами, положение не лучше. Объединение мелких производителей позволило бы резко увеличить инвестиционный потенциал золотодобывающей отрасли, повысить прибыль от реализации продукции.
    Центральный совет Горно-металлургического профсоюза России обратился к собственникам средств производства, работодателям, специалистам металлургической промышленности с просьбой высказать соображения по проблемам развития отрасли. Большинство из них считают, что ситуация не сдвинется с места без создания отраслевого инвестиционного фонда под контролем государства, а, возможно, при прямом управлении со стороны государственных органов власти. Инвестиционно-амортизационные отчисления в ведущих зарубежных металлургических фирмах составляют не менее 10 % себестоимости продукции. Адресованные правительству предложения российских металлургов более скромны: включать в затраты на производство продукции инвестиционную составляющую до 5 % себестоимости. Даже эти скромные отчисления помогут обновлению не только отдельных предприятий, но и всей отрасли.
    Средства инвестиционного фонда через тендер должны направляться на финансирование тех проектов, которые, помимо обновления оборудования, обеспечат более глубокую переработку металла, создание новых рабочих мест, диверсификацию производства. Ведущие мировые фирмы не просто продают автомобилестроителям лист, а изготавливают днища, двери, другие комплектующие. Возможно, есть смысл вернуться к идее создания рядом с крупными металлургическими предприятиями емких металлопотребляющих производств. Подобные примеры уже есть – это "Саянская фольга", "Стинол". Для таких предприятий легче найти инвесторов за рубежом.
    "Вечный" вопрос – амортизация. Поскольку стоимость основных фондов занижена, амортизационные отчисления не выполняют свою функцию. Представляется, что эти отчисления тоже должны составлять не менее 5 % себестоимости продукции. Данное предложение поддерживают многие предприятия отрасли.
    К сожалению, все еще на уровне деклараций остается вопрос стимулирования деятельности по созданию новых рабочих мест. В России пока не предоставляются преференции собственникам, которые идут на увеличение числа занятых за счет своей прибыли. А льготы необходимы: социально важную инициативу бизнесменов следовало бы поощрить, например, уменьшением налогов. Вновь сошлемся на зарубежный опыт. В некоторых странах, например в Германии и Франции, в ряде муниципалитетов, наряду с применением налоговых льгот, введена бюджетная надбавка за каждое вновь созданное рабочее место.
    Сегодня многие программы по модернизации производства за счет собственных средств сформированы на основе финансовых показателей относительно благополучного 2000 года. Но действия естественных монополий в условиях фактического отказа государства от управления политикой ценообразования в отраслях-монополистах могут опрокинуть эти расчеты. Рассуждения о необходимости "догнать" мировые цены, чем особо грешат руководители топливного комплекса, рассчитаны на дилетантов. Так, США дотируют американским производителям плату за электроэнергию и грузовые перевозки. Эти средства возвращаются в бюджет через налоги с занятых в той же металлургической промышленности, которая выпускает востребованную на мировых рынках продукцию. А у нас недавно был остановлен Красноярский алюминиевый завод из-за юридически не урегулированных споров между бывшими собственниками завода и РАО "ЕЭС России". Заторможено производство на крупнейшем предприятии отрасли, которая наиболее аккуратно вносит платежи за потребляемую энергию. А ведь российские алюминщики платят за электроэнергию не меньше, чем канадские или французские. Для РАО "ЕЭС России", для МПС металлурги – главные потребители услуг, однако при формировании тарифной политики их мнение никто не спрашивает.
    Для обеспечения стабильной работы предприятий металлургии, на наш взгляд, необходимо развитие альтернативных видов транспорта. Не столь уж крупные капиталовложения требуются для восстановления речных перевозок. Немецкие металлурги морским путем везут руду из Бразилии в Рур, с перевалкой в Роттердаме, причем доставка тонны руды обходится им в четыре раза дешевле, чем наша "Северсталь" расходует на транспортировку карельского окатыша по железной дороге. 70 % произведенной на европейских заводах продукции доставляется к портам автомобилями. Конечно, в России – иные расстояния, тем не менее использовать автотранспорт для перевозки металлургических грузов можно значительно больше, чем сейчас.
    Повышение конкурентоспособности российской металлургии напрямую зависит от качества выпускаемой продукции. А это – не только технологии, но и квалификация персонала. Несмотря на усиливающийся в мире процесс перетока капиталов в регионы с дешевой рабочей силой, продукция развитых стран, где цена труда весьма высока, продолжает оставаться востребованной именно из-за высокого качества, которое обеспечивают квалифицированные работники. Система непрерывного повышения квалификации персонала требует значительных вложений и от предприятий, и от государства. Качественный труд не может быть дешевым. Сегодня государственный минимум оплаты труда не только в высокоразвитых странах, но и в Восточной Европе выше, чем в России, хотя по уровню производительности труда последняя уступает нам. В 1999 году часовая зарплата металлурга (без начислений) составляла в Японии 20,58 долл., Германии – 18,21, США – 17,73, Швеции – 15,41, Польше – 2,49, Чехии – 2,25 долл. А в России – всего-навсего 0,7 долл., при том, что наши рабочие имеют сопоставимый с мировым уровень квалификации.
    Экономические реформы не могут быть реализованы, если трудящиеся будут средством, а не целью этих реформ. В начале статьи говорилось о необходимости сокращения персонала. В развитых странах эти процессы проведены, как правило, без острых социальных конфликтов. Переквалифицировавшись, люди стали работать в других отраслях, как правило, в сфере сервиса, в сфере потребления, где создание нового рабочего места на порядок дешевле, чем в сфере материального производства. Но сфера потребления будет востребована только тогда, когда у трудящихся реального сектора экономики зарплата станет такой, какая позволит воспользоваться услугами этого сервиса. Если государство хочет реструктурировать экономику без социальных потрясений, вопрос цены труда уже сегодня должен стать приоритетным, способствующим повышению эффективности работы металлургии и всех других отраслей промышленности.