Анатолий Джапаков (Екатеринбург)

    Во времена великого Петра Россия не имела ни своего золота, ни серебра. В середине прошлого столетия страна вышла на первое место в мире по добыче золота. В последние годы ситуация резко изменилась. Россия стремительно теряет былую славу крупнейшего золотодобытчика.
    Среди регионов, где эта отрасль наиболее развита, Урал занимает особое место. Именно он считается родиной российской золотодобычи.

    Дьявольские находки
    "Золото моем – голосом воем", – гласит старинная уральская пословица. Всем известно, что честь открытия "желтого дьявола" у нас принадлежит сосланному на Урал за приверженность к "старой" вере подмосковному крестьянину Ерофею Маркову. Но мало кто знает, что с ним произошло после того, как он 21 мая 1745 года случайно наткнулся на, как сказано в документах екатеринбургской Канцелярии главного заводов правления, "камушек, на котором знак с одной стороны в ноздре как золото и тут же между камушками нашел таких же особливо похожих на золото крупинки три или четыре; а подлинно не упомнит".
    Пошедшие по его следам казенные люди ничего похожего не обнаружили и решили, что Ерофей скрывает от властей место находки. От расправы его спасло заступничество кержацкой общины, которая сумела убедить чиновников, что для старовера ложь – смертный грех. Однако под домашним арестом первооткрыватель насиделся.
    Ему еще, можно сказать, повезло. Куда больше, чем тринадцатилетней Кате Богдановой, которую угораздило однажды принести домой самородок весом больше 10 фунтов (около пяти килограммов). Ее, по приказу управляющего заводом Ивана Полузадова, высекли розгами до полусмерти.
    Тот завод принадлежал Демидовым на так называемом посессионном праве. Открытие золота в его окрестностях могло повлечь за собой изъятие предприятия в государственную казну. То же обстоятельство стало причиной беспрецедентных злоключений еще одного открывателя – Алексея Федотова. Рассчитывая на вознаграждение, он предъявил в контору найденный им под Невьянском кусок золота весом в один фунт 12 золотников.
    "За это открытие, – пишут историки, – он был изувечен и заключен в оковы в заводской темнице". Бедняга просидел там 33 года! Освободиться ему удалось лишь благодаря чуду. Каким-то образом несчастный сумел переправить в столицу прошение на высочайшее имя. Указом Павла I для расследования этого дела на Урал был послан ревизор, и Федотов вышел на волю.
    Золота тогда под Невьянском тоже не нашли, первый прииск здесь был создан лишь в 1819 году.
    Этих эпизодов достаточно, чтобы понять: начало золотодобычи в России было серьезно осложнено острейшими противоречиями между интересами заводовладельцев и государственной властью. Она, конечно же, нуждалась в драгоценном металле, но была настолько неразумна в собственной алчности, что начисто отбивала у серьезных предпринимателей всякую охоту к его добыче. Это положение коренным образом изменилось лишь в 1812 году, когда был издан сенатский Указ "О предоставлении права всем Российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати". Власти, наконец, опомнились, поняли, что не иметь государству выгоды, если людям, ее обеспечивающим, не будет от этого пользы.

    Один на один с рынком
    Тихий уральский городок Березовский почти вплотную приткнулся к Екатеринбургу. Памятник кержаку-первооткрывателю золота ясно дает понять, кому и чему городок обязан самим своим существованием. Он стоит на золоте в буквальном смысле слова. Шахты золотодобывающего рудника протянулись повсюду под жилыми кварталами. А неподалеку еще и артель "Марковская" берет драгметалл с россыпи.
    До поры до времени Березовский жил получше, чем многие другие городки и поселки, построенные вокруг заводов. Все же, что ни говори, а руду тут достают особую, и металл из нее не рядовой. Но как раз то, что раньше было основой благосостояния, теперь – главная причина упадка.
    С Борисом Афанасьевичем Летягиным, директором рудника, я впервые встретился два года назад, в разгар подготовки к празднованию 250-летия российского золота. Ожидался приезд высоких гостей – редкая возможность договориться под праздничное настроение о том, как предприятию поправить дела. Они тогда были таковы, что Борис Афанасьевич, проработавший здесь 30 лет, времен для рудника тяжелее не припомнит.
    – Экономические реформы застали нас врасплох, – говорил директор. – Всегда были казенные, да еще и полурежимные, а тут на тебе – выходи на рынок, становись за прилавок.
    Легче всего было бы свалить все на психологическую неготовность руководителей предприятия к переменам, но дело тут много сложнее. Продукция горняков отнюдь не металл, а руда. Путь сырья до конечного продукта насчитывает тысячи километров. Сначала его везут в Ревду, на Среднеуральский металлургический завод, где получают черновую медь. Оттуда для доочистки в Верхнюю Пышму на комбинат "Уралэлектромедь". Золотосодержащий полуфабрикат, выплавленный здесь, едет в Касимов Рязанской области, на аффинажную фабрику. И уже оттуда золото 99,99 пробы поступает в "закрома государства" – Гохран.
    Так вот, деньги за руду березовским горнякам перечисляют лишь "по конечному продукту" – через полгода после того, как добыто сырье. А Ревде и Верхней Пышме за его переработку добытчики должны платить сразу, да не "по факту", а предоплатой. Это все равно, что выдавать хлопкоробу деньги только после того, как продана рубашка, да еще и заставить его вперед оплатить работу швейников и ткачей.
    Мало того, в последние годы расчеты производятся неритмично. Минфин вовремя не выдал деньги Гохрану, тот задолжал касимовской фабрике – горняки сразу остались без копейки. Почему сразу нельзя платить за их продукцию – сырье? Содержание золота в руде всегда можно определить в лаборатории, вот вам и ее цена. Но нельзя – и все тут!
    В свое время обогатительная фабрика рудника проектировалась на полный цикл получения золота. Но в 1946 году решили, что это лишнее, и вторую очередь строить не стали. Логика тут понятная. Государство – монополист, владеет всей цепочкой производства драгметалла. Кто мог подумать, что когда-нибудь она разорвется?
    Лихорадка с деньгами сразу же породила социальную напряженность. Горняки, привыкшие считать себя людьми хорошо обеспеченными, вдруг столкнулись с тем, что им не на что кормить семьи. Было все: митинги, отказы выходить из шахты. Раз даже явились в городскую администрацию в спецовках, касках и не хотели уходить, пока не выполнят их требования. Конфликты как-то улаживались, но общее положение лучше не становилось.

    В лодке одной ногой
    Рудник стоит уже который месяц – с 18 декабря 1996 года. И немного надежд на то, что он вновь заработает, хотя бы к осени 1997-го. На банковском счету предприятия...53 копейки. В Свердловском областном арбитражном суде идет, обещая затянуться надолго, процесс о банкротстве.
    В 1995 году – в год славного юбилея российского золота – на руднике было занято около 2200 человек. К моменту банкротства осталось менее полутора тысяч. Город лишился своего всегдашнего кормильца. Ясно, что налогов с него сейчас никаких. Бастуют учителя, врачи, под угрозой тепло и электроснабжение Березовского. Даже страшнее – само его физическое существование.
    Под землей около трех миллионов кубометров горных пустот. Системы водооткачки пока работают, около сотни горняков ежедневно спускаются в шахты следить за ними. Но если водоотлив прекратится, и вода начнет скапливаться – не миновать тогда крупных аварий и разрушений.
    Обанкротить золотопромышленников – это надо еще суметь. Вообще-то в истории известны случаи, когда и они кончали жизнь в нищете. Например, один из самых богатых людей России прошлого века Тит Поликарпович Зотов. Его сын женился на дочери другого крупного золотопромышленника Анике Рязановой. Свадьбу магнаты решили закатить такую, чтобы и через сто лет ее помнили. И закатили! Гульба шла целый год. Уже и ребенок у новобрачных родился, а свадьба еще не закончилась. Но не она разорила Зотова (Рязанов, кстати сказать, всю жизнь только приумножал свои богатства). Он потом в такое мотовство ударился, что и вообразить нельзя. Но и при этом золота ему еще хватило на много лет.
    В случае с рудником, понятно, ни о каком мотовстве говорить не приходится. Наоборот: сокращали численность работающих, ужимались в зарплате, лишь бы сохранить производство. Не сохранили...
    – И не смогли бы, – считает Николай Викторович Новак, генеральный директор АО "Уралзолото". – При нынешних "правилах игры" вся уральская золотодобыча обречена.
    Кроме рудника в Свердловской области – еще четыре прииска и шесть артелей, работающих на россыпях. Добыча в последнее время складывалась так: с 1992 года добывали ежегодно более трех тонн золота. А в 1996 году добыто всего 1951 кг.
    – В сезон нынешнего года точно будут работать только две артели, "Южнозаозерская" и "Нейва", – говорит Николай Викторович. – Остальные, скорее всего, будут стоять.
    Это означает остановку старейшего в стране золотодобывающего региона, где в этой отрасли занято 7,5 тыс. человек. Тому множество причин, но главная – экономическая: добыча стала убыточной.
    Государство покупает золото по цене Лондонской биржи. В прошлом году она в среднем составляла 66 тыс. руб. за грамм. Затраты же на его добычу вылились в 96 тыс. руб. Сейчас расходы на одну только электроэнергию составляют в цене золота 50 – 60 %! А ведь надо еще покупать оборудование, материалы...
    Золотодобытчик оказался в позиции человека, стоящего одной ногой на берегу, а второй – в лодке. Он может продавать металл только государству на строго определенных условиях, но все необходимое для производства должен покупать на рынке. Вот и удержись тут на ногах!
    Возможности для предпринимательской инициативы тут вроде бы проглядываются: снижай затраты, увеличивай производительность, добивайся рентабельности... Только это все слова, а на деле золотодобыча падает и стремительно. Разве может в этом состоять государственный интерес?

    Кривое зеркало
    Переработчики драгметалла не жалуются на нерентабельность своего производства. Возьмем ювелиров. Они покупают золото не на рынке, а у государства, в прошлом году в среднем по 12 долл. за грамм. В изделии же его цена возрастает до 30 долл.! Ситуация обратная, зеркальная, той, в которой находятся добытчики.
    Только зеркало это "кривое". Благосостояние ювелиров, по сути, во вред им самим. Поскольку ничуть не помогает добытчикам, с которыми они кровно связаны. Не станет в стране отечественного металла. И поедут переработчики за рубеж. И повезут туда из России капиталы, будто их и без того мало вывозится. Зачем нам вкладывать свои рубли в развитие чьей-то экономики, когда своя задыхается от нехватки инвестиций?
    То же можно сказать и людям, считающим, что лучше за границей покупать чужое, "дешевое", золото, чем тратиться на добычу своего, "дорогого". А такие мнения существуют, в том числе и во властных структурах.
    Уральские золотопромышленники предлагают "выпрямить" зеркало – сделать так, чтобы часть прибылей переработчиков пошла в добывающую отрасль. Если уж надо, чтобы она работала в рынке, то дайте ей обеими ногами забраться в "лодку", плывущую в стихии свободного предпринимательства. Или пусть прочно станет "на берегу", где цена продукции соразмерна с затратами на производство.
    Конкретные меры, способные поднять отрасль, изложены в документе, названном "Предложения к договору между Правительством РФ и правительством Свердловской области по добыче и использованию драгоценных металлов". Уральские золотопромышленники просят у федерального правительства предоставить им золотой кредит сроком на семь лет для развития добычи, разрешить самим изготавливать из своего золота ювелирные изделия и продавать на рынке, они, кроме того, хотят торговать золотыми слитками и добиваются налоговых льгот. (Особенно большое раздражение вызывает последняя просьба. Но ведь повсюду государства обеспечивают поддержку добытчикам, в том числе и налоговыми послаблениями!)
    В ответ же промышленники обязуются организовать в регионе единый комплекс по добыче, аффинажу, переработке драгметаллов; увеличить добычу золота на Среднем Урале до 8000 кг в год, увеличить производство ювелирных изделий и слитков до 200 млрд. руб. в год и реализовать их на внутреннем и внешнем рынках. За счет всего этого удастся значительно укрепить доходную базу федерального и местного бюджетов; увеличить количество рабочих мест на 5000.

Золотодобытчики Березовского проводили забастовки прямо в руднике, но денег так и не получили.

    Предложения высказываются, улита едет... Ответа пока ни от кого не слыхать.
    Средний Урал далеко еще не исчерпал своих золотых запасов. В том же Березовском металла еще лет на 50 добычи, столько же под Невьянском. Не отработаны другие месторождения. Заканчивается разведка нового, чрезвычайно перспективного Воронцовского месторождения. Уже сейчас ясно, что там не меньше 100 тыс. кг золота.
    На его освоение нужны инвестиции. Много – больше сотни миллионов долларов. Поисками их сейчас занимается Уральская золото-платиновая компания. Переговоры идут не то, чтобы совсем безуспешно, но очень трудно. В России стратегические инвесторы никак не находятся, а зарубежный предприниматель к нашему золоту не рвется – в других странах (в Китае, например) правительства обеспечивают куда более выгодные условия для капиталовложений, чем у нас.
    Чем ближе знакомишься с проблемами нашей золотодобычи, тем больше кажется, что мы вернулись во времена ее начала. Государственная экономическая политика вновь вошла в противоречие с интересами конкретного золотопромышленника. Правда, геологов, открывающих новые месторождения, сейчас не секут розгами и не бросают в темницы. Зато вот вам: старый, надежный добытчик, Березовский рудник, высокомеханизированное предприятие, располагающее высококвалифицированными кадрами, и – банкрот. Такой "прогресс" за 250 с лишним лет.
    На Урале добычу золота в народе издавна считали делом несерьезным, ненадежным. Старателей называли "шаромыгами". "Золото добываешь, как в двадцать одно играешь, – говорили, – то выигрываешь, то проигрываешь". Какая-то легковесность по отношению к металлу, являющемуся одним из неотъемлемых атрибутов любой государственности, не в малой степени определяющему национальный престиж, ощущается и нынче в нашем отечестве.
    Были времена, когда в советских запасниках скапливалось более 2000 т золотых слитков. А недавно в печати промелькнуло: запас составляет всего 230 т. Германия, не добывающая у себя ни грамма драгметалла, и та располагает запасом почти в 3200 т! Как тут не вспомнить незабвенного гуляку Тита Поликарповича Зотова! Или рассказ Н. Лукояновой, безвестной уральской старушки, записанный фольклористами в середине нашего века.
    "Найдут золото, – говорила она, – сразу верхового в деревню пошлют. Мужики наденут красные рубахи и пируют, гуляют. Все и пропьют. А на следующей неделе золота-то и нет. Вот и пошел с сумой. Ненадежное дело это было. На удачливого. Люди и бросали, на завод шли, на лесозаготовки. Тятька тоже бросил – лес рубить пошел".
    Так что – бросим? А куда подадимся, ведь и леса у нас сегодня почти не осталось...