Николай Вардуль
Кандидат экономических наук

    Российская экономическая политика становится все более цивилизованной. Самое объективное тому подтверждение – смещение приоритетов с прежних звучных, но чаще непросчитанных целеустановок (которые можно было найти и в послании Президента парламенту, и в выверенных по нему правительственных среднесрочных и долгосрочных планах) к конкретному кредитно-денежному и валютному регулированию. Соответственно, главным центром экономической политики в России, как и в большинстве развитых стран, становится Центральный банк. Попробуем оценить сценарий экономической политики, реализуемой ЦБ в соавторстве с правительством, на примере заявленной на второе полугодие курсовой политики.

    Курс и экономическая политика
    Новшеств на валютном рынке, о которых заявил 16 мая Центральный банк, немало. Первая, общеизвестная – ЦБ, потеснив валютную биржу, определяет валютный курс сам. Между тем гайдаровское правительство первого призыва не без оснований гордилось, когда вместо множественности курсов появился один, определяемый на бирже. Теперь же, как может кому-нибудь показаться, произошел возврат к старому: биржу никто не закрывал, и она продолжает котировать рубль, а ЦБ занял место прежнего Госбанка. Однако подобное сравнение совершенно неоправданно.
    Уместнее провести совсем иную, но, как кажется, гораздо более интересную параллель. В свое время Польша, начав с фиксации курса злотого, сочла более эффективной модель "ползучей привязки к доллару в рамках валютного коридора" (именно так, кстати, Томас Вульф, глава постоянного представительства МВФ в России, охарактеризовал новую российскую курсовую политику) и получила прекрасные результаты. ЦБ, похоже, пошел по тому же пути – на смену горизонтальному валютному коридору ввел наклонный. Заместитель председателя ЦБ Александр Потемкин, отвечающий за валютные операции, считает, что Россия уже переросла фазу жесткой финансовой политики.
    Обратимся к особенностям валютного коридора, который действует во второй половине 1996 года. Его конструкция дальновидно скроена на вырост. Если вступивший в эксплуатацию 1 июля валютный коридор измерять по осевой линии, то он – умеренно наклонный, с углом 1,5% в месяц. Согласно утвержденному бюджету, среднемесячный инфляционный шаг составит 1,9%, т. е. новая курсовая политика остается фактором сдерживания инфляционных ожиданий. Если же взять крайние значения курсовой вилки – от 5000 до 5600 руб. за 1 долл. на 1 июля и от 5500 до 6100 руб. за 1 долл. на 31 декабря, то наклон может вообще исчезнуть.
    Таким образом в валютный коридор укладываются разные приоритеты финансовой политики. Не так давно первый вице-премьер Владимир Каданников выразил уверенность, что до конца 1996 года курс рубля будет удержан на уровне 5500 руб./долл., и это будет означать "успех финансовой стабилизации". Если эта установка будет выдержана, фактически произойдет фиксация курса, причем более жесткая по сравнению с практикой курсовой политики в рамках валютного коридора-1. Но есть и другая модель – следование валютного курса, с определенным запаздыванием, за обесценением национальной валюты. Она более реальна, поскольку учитывает, что недобор 30 трлн. руб. в доходной части федерального бюджета рано или поздно приведет к выбросу инфляционных денег, которые докатятся и до валютного курса. Кроме того, новому кабинету министров нужно соломоново решение: и бюджет пополнить, и инфляционной волны не допустить, и не подавить высокими налогами стимулы к инвестициям. А для этого гораздо разумнее воспользоваться возможностями наклонного валютного коридора вместе того, чтобы упорствовать в фиксации курса.
    Немаловажен и фактор экспорта. Экспортеры в условиях фактического выхода внутренних цен на уровень мировых очень болезненно относятся к любым планам фиксации валютного курса. Рост внутренних цен и тарифов продолжается, тогда как резервы повышения эффективности экспортной деятельности фактически исчерпаны. Как ни странно, мотивация для продолжения экспортной деятельности в значительной мере исходит из того, что экспортеры оперируют через посредников, которыми очень часто оказываются фирмы, созданные самими экспортерами. Конечно, этот стимул нельзя признать чистым с позиций валютного контроля. Если он будет слабеть за счет действий валютных контролеров и налоговых инспекторов, тем более бережнее следует относиться к формированию условий, в которых оказывается экспортер. Ведь, как показывает статистика последних месяцев, именно те отрасли, которые имеют значительный экспортный потенциал, демонстрируют самые обнадеживающие показатели и имеют реальный шанс стать локомотивом для всех отраслей, связанных с производством экспортной продукции.

    Курс и банковское сообщество
    Итак, валютных курсов стало больше. Первый вопрос, который возникает: а какие конкретно операции обслуживает официальный курс? Если его предшественник – курс Московской межбанковской валютной биржи – был не только официальным, но и операционным, то ситуация с новым официальным курсом ЦБ несколько иная. Он обслуживает прежде всего нужды статистики, налогообложения, что уже ближе к реальным расчетам, и внешнеторговые пошлины. Что же касается сакраментального вопроса о том, по какому, собственно, курсу можно продать или купить валюту, то здесь многое зависит от того, кто выступает покупателем или продавцом.
    Отличие нового официального валютного курса ЦБ от, скажем, его же ставки рефинансирования состоит в том, что ставка рефинансирования сейчас остается незапятнанной выделением кредитов коммерческим банкам. Иная ситуация с валютным курсом. В соответствии с заявлением от 16 мая Центральный банк берет на себя обязательства по объявленным курсам покупки и продажи валюты "осуществлять валютнообменные операции с банками, являющимися ведущими участниками межбанковского валютного рынка".
    Получается, что курс ЦБ – для банковских китов, которые должны составить элитный клуб. В ЦБ говорят, что список его членов готовится, и членами клуба станут от 20 до 25 крупнейших банков, причем, по словам первого зампреда ЦБ Сергея Алексашенко, "неожиданных" названий в списке не будет. Что же касается банков, которые ЦБ сочтет недостаточно авторитетными, то им скорее всего предстоит искать счастья на ММВБ. Здесь определенности меньше, но колебания биржевого курса не должны зашкаливать за флажки, расписанные ЦБ на каждый день с 1 июля до 31 декабря 1996 года (разброс достаточно велик – от 12% от нижней границы официального курса на 1 июля до 10,9% на 31 декабря).
    Санация российского банковского сообщества фактически входит в ядро официальных целей новой курсовой политики. Однако ясно, что курсовые риски, с которыми столкнутся клиенты малых и средних банков, будут выше, чем у их коллег, обслуживаемых элитными банками. Значит, перераспределение ресурсов в пользу ведущих банков произойдет наверняка. Второе следствие – малые банки всячески будут искать союзов с крупными.
    Банковская дифференциация затронет и операции с наличной валютой. В России по-прежнему нет ограничений на отклонение курсов обменных пунктов от курса ЦБ или ММВБ. Масштаб отклонений курсов операций с наличной валютой зависит от ожиданий курсовых колебаний, положения самого банка. Но и здесь при прочих равных условиях сказывается общая ситуация с курсовыми рисками, а значит, обменные пункты крупных банков будут отличаться, как минимум, большей стабильностью и предсказуемостью своего поведения на рынке наличной валюты.
    Гарант новой валютной политики – ЦБ. У него должно хватить ресурсов для ее успешного проведения. Пока ситуация складывается так. Если 16 мая Сергей Алексашенко заявил, что валютные резервы банка "существенно приросли" с начала года, когда их оценивали в 13 млрд. долл., то в середине июля, по данным уже Владимира Каданникова, они сократились на 3 – 4 млрд. долл. Тревожиться, однако, не стоит. Сокращение валютных резервов связано не с трудностями удержания доллара в коридоре, а с нехваткой рублей в силу налогового нажима, набирающего все новые обороты. Так что ЦБ ищет пути неинфляционного вбрасывания рублей на рынок, хотя можно спорить о том, насколько неинфляционны рубли, появляющиеся на российском рынке, пусть и при долларовом покрытии.

    Курс и восьмая статья
    Одновременно с объявлением новой курсовой политики последовало подписание президентского Указа "О мерах по обеспечению перехода к конвертируемости рубля".
    Связь конвертируемости рубля с новым валютным коридором представляется чрезвычайно важной для экономической политики 1996 года. Рискнем утверждать, что именно здесь содержится ответ на ребус, перед которым стоят и правительство, и ЦБ: как и дефицит бюджета профинансировать, и надежды на инвестиции сохранить.
    Конвертируемость рубля состоит в том, что к нему следует относиться как к полноценной валюте. Это значит, что рубль может без всякой дискриминации обслуживать все текущие операции – именно это и предполагается в соответствии с восьмой статьей Устава МВФ, к которой в рамках указанных Президентом мер уже присоединилась Россия. Ключевая мера – это либерализация режима рублевых счетов нерезидентов. Речь идет о том, что теперь облегчается доступ нерезидентов на рынок государственных долговых операций. Преследуются две цели: во-первых, финансировать дефицит бюджета за счет иностранных инвестиций; во-вторых, привлекая средства на рынок ГКО, обеспечить снижение их доходности. А вот здесь самое время вспомнить о валютном коридоре. Почему? До сих пор рынок ГКО и валютный рынок были сообщающимися сосудами, между которыми в зависимости от рыночной ситуации происходил переток средств. Теперь расчет строится на том, что падение привлекательности ГКО при контроле ЦБ за валютным курсом вытолкнет освободившиеся рубли в инвестиции в реальное производство. Сбудется ли этот прогноз – посмотрим, но сам факт, что новая ситуация, складывающаяся на финансовом рынке, открывает свет в конце туннеля, в котором находится российская экономика, безусловно, вселяет надежду. 

Из ст.8 Устава МВФ     – Раздел 2. "Обязательство избегать ограничений по текущим операциям": "...ни одно государство-член не налагает ограничений на производство платежей и переводов по текущим международным операциям без утверждения Фондом".     – Раздел 3. "Обязательство избегать дискриминационной валютной политики": "Ни одно государство-член ... не позволяет ...использовать практику множественных обменных курсов..."* * Фактически здесь речь идет о множественных потоварных обменных курсах, когда государство искусственно занижает или завышает обменные курсы для стратегически значимых экспортируемых и импортируемых товаров.