Дмитрий Привалов(Пекин)

    Полтора века назад над Гонконгом взвился английский "Юнион Джек". Тогдашний министр иностранных дел Великобритании лорд Пальмерстон назвал новую колонию "островом, на котором едва сыщется жилье". Однако история распорядилась иначе. Благодаря выгодному географическому положению, ультралиберальному хозяйственно-инвестиционному климату и избытку дешевых рабочих рук этот клочок суши со временем превратился в один из крупнейших торгово-промышленных и финансовых центров мира. Сегодня по размерам своего ВНП Гонконг с населением 6 миллионов человек лишь вчетверо уступает более чем 1,2-миллиардному Китаю. Эта территория (местное население избегает употреблять унижительное слово "колония") не имеет себе равных в мире по таким ключевым показателям, как открытость и конкурентоспособность экономики.
    Однако скоро грядут перемены. В декабре 1984 года Пекин и Лондон подписали совместную декларацию по вопросу о будущем Гонконга (Сянгана), в соответствии с которой 1 июля 1997 года Китай восстанавливает свой суверенитет над самим островом и прилегающими к нему "новыми территориями". Нетерпение, с которым на материке ждут этого дня, лучше всего иллюстрирует огромное цифровое табло, установленное на фронтоне монументального здания Музея революции, что на площади Тяньаньмэнь в центре китайской столицы. На нем высвечиваются дни, часы, минуты и секунды, остающиеся до момента воссоединения КНР с землей, отторгнутой у цинского правительства еще в ходе первой из серии "опиумных войн".
    С приближением судьбоносной даты за рубежом не смолкают и даже усиливаются голоса, предрекающие отток капиталов и неизбежный упадок после возвращения территории под суверенитет коммунистического Китая. Однако Пекин вовсе не собирается своими руками губить курицу, несущую золотые яйца. Как заявил в одном из недавних интервью неофициальный полпред КНР в Гонконге – глава местного бюро агентства Синьхуа Чжоу Нань, будущее Сянгана – это вопрос фундаментальных, коренных интересов Китая, ущемить которые непозволительно. Британская территория будет преобразована в "Особый административный район Сянган" (в дальнейшем ОАРС – прим. автора), а существующий в ней социально-экономический уклад по неоднократным заверениям китайских лидеров, начиная с "архитектора" реформ Дэн Сяопина, останется неизменным в течение еще полувека.
    Вне всякого сомнения, вопрос о готовности и способности Пекина сдержать свое обязательство "обеспечить поступательное развитие и дальнейшее процветание" этого островка преуспевания находится в центре внимания деловых кругов не только самого Гонконга, но и всего мира. Если в отношении механизма функционирования политической и правовой системы ОАРС КНР и Великобритания пока не пришли к единому знаменателю, то контуры будущего экономики территории после воссоединения уже обрисовались. Последуем совету экспертов и взглянем на эту картину с трех ракурсов: через призму отношений между бизнесом Гонконга и его крупнейшими деловыми партнерами – КНР и США, а также перспектив валютно-финансовой системы.

    ТЕСТ НА СЕЙСМОУСТОЙЧИВОСТЬ
    По официальной статистике, в первой половине текущего года объем торговли между Гонконгом и КНР сократился почти на 20 %. Неудивительно, что это событие всколыхнуло волну слухов о падении доверия местного бизнеса к материку и, в свою очередь, заставило понервничать биржевые круги.
    В частности, вполне серьезно и, надо признать, не без оснований заговорили о неминуемой девальвации юаня по отношению к американскому доллару. Вдобавок, энтузиазм настоящих и потенциальных инвесторов в экономику КНР (а здесь Гонконг лидирует с общим объемом использованных капиталовложений более 50 млрд. долл. по итогам 1995 года, кроме того подписаны соглашения более чем на 120 млрд. долл.) заметно поугас и вследствие аннулирования Пекином с 1 апреля 1996 года режима беспошлинного ввоза товаров действующими в стране зарубежными компаниями, а также из-за ряда других мер в рамках упорядочения налоговой системы. Однако тревога во многом оказалась ложной. Аналитики единодушно расценили отмеченный спад как носящий временный характер. По их мнению, он отразил естественную реакцию деловых кругов Гонконга на продолжение курса Пекина на усиление макрорегулирования, в частности, наведения порядка в инвестиционной сфере.
    Как бы то ни было, тактические маневры властей КНР нанесли хотя и временный, но ощутимый урон в первую очередь экспортоориентированным производствам в провинции Гуандун на юге страны, более половины которых опирается на гонконгский капитал. К слову, с переходом КНР к политике реформ и внешней открытости гонконгский бизнес перенес львиную долю производств, включая все без исключения трудоемкие, на материк, что позволило сосредоточить основные усилия на решении задачи превращения этого "азиатского дракона" в один из ведущих в мире и крупнейший в Азии валютно-финансовый центр – своего рода столицу сферы сервиса и инфраструктуры бизнеса. Около 65 % из 223 тысяч зарегистрированных в КНР совместных предприятий основаны с участием гонконгского капитала.
    Вдобавок, некоторую озабоченность местных бизнесменов вызвало стремление материковых производителей экспортировать свою продукцию напрямик, в обход Гонконга. Крепнущие китайские фирмы стремятся самостоятельно закрепиться на мировых рынках, и, по оценкам экспертов, такая тенденция сохранится и в будущем. Однако она не станет доминирующей, поскольку гонконгские компании славятся несравненно более мощной и отлаженной инфраструктурой для осуществления глобальных операций, нежели фирмы КНР, проигрывающие как в плане опыта, так и по части валютных резервов. Полагают, что использование Гонконга в качестве перевалочного пункта на пути экспорта китайских товаров будет всецело определяться соображениями приемлемости этого варианта с точки зрения более низкой стоимости и более высокой эффективности.
    Образно говоря, землетрясения не произошло, и сейсмоустойчивое здание китайско-гонконгского (а по сути – китайско-китайского) сотрудничества без особых проблем пережило несильные подземные толчки силой не больше 3 – 4 баллов. Несмотря на некоторое снижение двустороннего товарооборота в первые шесть месяцев 1996 года, территория по-прежнему остается третьим – после Японии и США – торговым партнером КНР.

    РАСПАХНУТОЕ ОКНО В НОВЫЙ СВЕТ
    Посредническая миссия Гонконга в системе внешнеэкономических связей видна особенно ярко на примере китайско-американской торговли. Если территория служит своего рода пропускным пунктом почти для трети американского экспорта в КНР, то в обратном направлении движется втрое больший объем товаров. Не случайно поэтому вопрос китайского реэкспорта через Гонконг превратился в наиболее горячий пункт разногласий в споре между Вашингтоном и Пекином о природе американского дефицита в двусторонней торговле, в прошлом году превысившего, по данным американцев, 38 млрд. долл. По прогнозам экспертов, после 1997 года Гонконг не только сохранит, но и приумножит свою роль посредника в торговле между самой крупной развитой и крупнейшей из развивающихся странами.
    Вряд ли можно усомниться в справедливости истины, гласящей, что нет лучшего свидетельства уверенности зарубежного бизнеса в будущем экономики какой-либо страны или региона, нежели рост инвестиций. Невзирая на пессимистические прогнозы скептиков, американский бизнес наращивает объемы капиталовложений в экономику Гонконга. К середине текущего года они превысили 12 млрд. долл., и территория заняла третье место – после материкового Китая и Великобритании – в перечне основных объектов приложения капитала из Нового Света. Что же касается самого Гонконга, то по объему инвестиций в местную экономику США уступают лишь Японии, а по объему товарооборота – Китаю. По данным опроса, проведенного недавно среди американских бизнесменов, поддерживающих устойчивые деловые связи с Гонконгом, более 91 % из них заявили о своем оптимизме в отношении будущего экономики территории. К тому же на протяжении последних пяти лет темпы роста американских инвестиций в экономику Гонконга росли ежегодно в среднем на 22 %, опережая на 9 % аналогичный показатель для всех зарубежных инвестиций США вообще.
    Реагируя на структурные изменения в экономике Гонконга, фокус американских инвестиций сместился с производственной сферы в сферу услуг. Среди отраслей лидировали финансы и страхование, нефтепереработка и строительство, авиа- и морской транспорт, телекоммуникации, а также различные формы торговли. В плане инфраструктуры Гонконг стоит на порядок, а то и на два выше других экономик – здесь можно буквально в мгновение ока получить самую разнообразную и надежную информацию по экономической проблематике не только в отношении самого Гонконга или Азии, но и любой другой страны мира.

    ФИНАНСЫ СКАЛЬПЕЛЯ НЕ ПРИЕМЛЮТ
    Эксперты сходятся во мнении, что важную и едва ли не определяющую роль в сохранении за Гонконгом после 1997 года роли одного из ведущих валютно-финансовых центров мира будет играть режим функционирования его банковской системы. Отдавая себе отчет в том, насколько эта сфера схожа с тончайшим нейроорганизмом и чувствительна к малейшим колебаниям политического характера, 1 июля 1996 года Пекин устами вице-президента Народного банка Китая Чэнь Юаня в очередной раз во всеуслышание заявил о том, что действующая в пределах территории валютно-финансовая система останется неизменной и после 1997 года. Открытость финансового рынка избежит каких-либо ограничений, а денежной единицей в обращении, как и прежде, будет выступать гонконгский доллар, за которым сохранится статус СКВ. К тому же Пекин обязался воздерживаться от использования внушительных валютных запасов Гонконга и его банков для решения каких-либо своих задач, сколь неотложными они ни были.
    По сути, проникновение гонконгских банков в КНР, а китайских – в Гонконг давно уже стало свершившимся фактом. Так, к середине нынешнего года на материке насчитывалось 25 отделений и 49 представительств гонконгских банков. Превышение этих цифр над аналогичными показателями для финансовых институтов КНР, аккредитованных в Гонконге, объясняется исключительно особенностями банковской системы на материке, находящейся в узде государственного контроля.
    Согласно предполагаемой формуле объединения Гонконга с КНР, предусматривается сосуществование в пределах одного государства двух различных, не зависимых друг от друга валютно-финансовых систем. Более того, между ними планируется установить такие отношения, при которых филиалы и представительства гонконгских финансовых институтов в КНР сохранят за собой статус иностранных со всеми вытекающими из этого особенностями режима контроля и налогообложения. В свою очередь, банки и прочие финансовые структуры материка в пределах ОАРС будут действовать в соответствии с местными административно-правовыми нормамии, т. е. на общепринятых, равных основаниях, без каких-либо привилегий в сравнении с любыми другими зарубежными банками.
    В руководстве министерства финансов и Народного банка Китая не скрывают стратегического замысла превращения Гонконга в международный финансовый центр Поднебесной, в то время как другая восходящая звезда азиатского банковского небосклона – Шанхай – станет таковым для "домашнего рынка".
    Другими словами, и после 1997 года Гонконг останется привлекательным местом для международного бизнеса. А будущее территории после воссоединения станет первым серьезным испытанием на прочность концепции объединения страны по формуле "одно государство – две системы" и, как единодушно сходятся во мнении наблюдатели, окажет определяющее воздействие на перспективы воссоединения материка с Тайванем. И нельзя исключить, что лет через сто, где-нибудь на рубеже XXII века, сбудется сокровенная мечта обитателей Чжуннаньхая (резиденция партийно-государственного руководства КНР – прим. автора) и единоличным лидером мирового хозяйства станет объединенная мощь экономик материкового Китая, Гонконга и Тайваня.