Алексей Ружин
Заместитель руководителя Департамента регулирования внешнеэкономической деятельности МВЭС России

    На состоявшейся 10 – 12 марта с. г. в Вашингтоне юбилейной (десятой) сессии российско-американской Комиссии по экономическому и технологическому сотрудничеству (Комиссия «Черномырдин-Гор») вопрос о предоставлении России статуса страны с рыночной экономикой (СРЭ) стал одним из центральных в нашем диалоге с американцами. Как известно, в настоящее время по антидемпинговому законодательству ведущих торговых держав мира – США, Канады, стран – членов ЕС и некоторых других – наша страна относится к разряду так называемых стран с нерыночной экономикой (СНЭ). Разница между режимами СРЭ и СНЭ в основном состоит в том, что в антидемпинговых расследованиях дополнительные пошлины на товары, происходящие из СНЭ и подпадающие под такие расследования, определяются не на основе собственных данных предприятий-производителей об издержках производства и ценах, а по так называемой методике «суррогатной» страны. Кроме того, пошлина для предприятий из СНЭ носит, как правило, не индивидуальный характер, как это принято в случае с СРЭ, а вводится одна на всю страну. Подобная дискриминация в большинстве случаев приводит к закрытию зарубежных рынков для товаров из СНЭ.
    Разумеется, российские производители и экспортеры, в первую очередь металлурги, терпящие огромные убытки от применения к их товарам антидемпинговых и иных ограничительных мер, да еще и испытывающие при этом дискриминацию, обращаются к президенту, в правительство за поддержкой и защитой. И поскольку ежегодный ущерб от разного рода торговых и неторговых барьеров для российского экспорта исчисляется уже миллиардными суммами (только за 1997 год он составил свыше 1,5 млрд. долл.), их призывы о помощи, конечно же, не могут не быть услышанными.
    Тон российских заявлений, направленных против дискриминации, становится все более резким, а требования о пересмотре для России статуса СНЭ – все более аргументированными. При этом реакция России уже не ограничивается одними только политическими демаршами. Начали применяться и конкретные «соответствующие» меры. Так, с марта этого года намечено ввести квотирование в отношении импорта ковровых изделий из стран – членов ЕС, на очереди применение импортного лицензирования к цветным телевизорам. В Государственной Думе прошло второе чтение закона «О защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении внешней торговли товарами». Там же находится на рассмотрении законопроект, направленный на регулирование вывоза лома черных и цветных металлов.
    Параллельно, хотя и с трудом, продолжаются реформы. И это главный аргумент в споре о рыночном статусе нашей страны. По данным Минэкономики России, например, только в металлургической отрасли уровень приватизации предприятий по итогам прошлого года превысил 95 %.
    Похоже, проводимая россиянами работа начала приносить первые результаты. Так, 12 декабря прошлого года Комиссия Европейских сообществ (КЕС) внесла на рассмотрение высших руководящих органов Евросоюза предложение об исключении России из списка СНЭ. Решение Евросовета по этому вопросу должно вот-вот состояться. Но еще в апреле прошлого года антидемпинговая служба Индонезии в расследовании по горячекатаным рулонам признала российскую сталепрокатную промышленность в качестве «рыночно-ориентированной». Теперь вот – рассмотрение вопроса Комиссией «Черномырдин-Гор». Словом, процесс, как говорится, пошел.
    Представляется поэтому своевременным и важным разобраться в последствиях перехода России из категории СНЭ в клуб нормальных рыночных экономик. При этом наша задача видится в том, чтобы обрисовать в общих чертах правовые и экономические условия и механизмы перехода, обозначить трудности и проблемы. А выводы для себя о том, какой тактики и стратегии придерживаться, металлурги, надо полагать, сделают сами.
    Для анализа ситуации достаточно, на наш взгляд, коснуться законодательства и практики США и ЕС, так как антидемпинговые нормы именно этих крупнейших торговых партнеров России отражают всю гамму проблем, с которыми сталкиваются российские экспортеры и которые предстоит решать конкретно металлургам.
    Согласно антидемпинговому законодательству США, Минторг этой страны может провести оценку статуса СНЭ в любое время. Но на практике это происходит в контексте либо конкретных антидемпинговых процедур, либо в ходе административных пересмотров уже изданных антидемпинговых приказов. В связи с ратификацией Соединенными Штатами договоренностей по ВТО Минторг США обязан подвергнуть пересмотру в течение двух с половиной лет, начиная с середины 1998 года, все 298 действующих антидемпинговых приказов, отдельные из которых применяются с 60-х годов. В ходе расследования или пересмотра любая заинтересованная сторона может обратиться в Минторг США с просьбой о пересмотре статуса конкретной СНЭ, предоставив аргументы относительно «рыночности» ее экономики.
    Указанные аргументы должны убедить американскую антидемпинговую службу в том, что себестоимость и цены товара, подпадающего под расследование, формируются под воздействием рыночных сил и без какого-либо вмешательства со стороны государства. Перечень основных аргументов, которые необходимо представить, указаны в законе. Они сводятся к необходимости продемонстрировать (подтвердить или опровергнуть) следующие позиции:
    1) степень конвертируемости национальной валюты;
    2) подтверждение наличия свободного рынка труда, позволяющего устанавливать заработную плату на основе соглашения между работником и работодателем;
    3) возможность осуществления иностранных инвестиций;
    4) объемы госсобственности или участие государства в контроле над средствами производства;
    5) наличие госконтроля за распределением ресурсов, ценами и выпуском продукции;
    6) раскрытие по просьбе Минторга США других факторов, имеющих отношение к определению рыночного характера производства и оборота (например, наличие и объем бартерных сделок, соответствие бухучета и отчетности общепринятым международным стандартам, гарантия прав частной собственности и т.д.).
    Нельзя не обратить внимание на то, что благодаря п.6 («другие факторы») ответы на небольшой, казалось бы, вопросник могут растянуться на многие страницы. Получается, что все будет зависеть от благосклонности Минторга США, которому в этом случае предоставлена поразительная свобода административного усмотрения.
    На сегодняшний день из всех СНЭ только Польша сумела получить в 1992 году статус СРЭ. Остальные страны бывшего социалистического лагеря, включая государства Центральной и Восточной Европы и бывшие республики СССР, продолжают находиться в списках СНЭ.
    Россия дважды делала попытку снять с себя клеймо СНЭ: участвуя в антидемпинговой процедуре по магнию в 1994 году и в расследовании по толстолистовой стали в 1997 году. Однако оба раза по прагматическим соображениям отзывала свое представление.
    В качестве альтернативы статусу СРЭ американское антидемпинговое законодательство позволяет Минторгу США при определенных обстоятельствах рассмотреть возможность отнесения отдельной отрасли промышленности СНЭ к разряду «рыночно-ориентированной». В случае признания отрасли в этом качестве расчет демпинговой маржи и антидемпинговой пошлины также проводится на основе собственных данных заинтересованных предприятий. Свое решение Минторг США принимает на основе оценки представленной информации всего по трем критериям.
    1. Отсутствие вмешательства государства в установление цен или объемов производства в данной отрасли.
    2. Предприятия отрасли должны находиться в частной или коллективной собственности.
    3. Оплата всех существенных факторов производства должна осуществляться по рыночным ценам.
    По свидетельству самого Минторга США, несмотря на сравнительную простоту теста на получение статуса рыночно-ориентированной отрасли, обращения СНЭ по этому поводу крайне редки.
    В предложениях КЕС по исключению России из списка СНЭ также содержатся критерии оценки степени зрелости экономики страны-претендента на переход в категорию СРЭ. И хотя эти предложения все еще находятся в виде проекта, тем не менее будет любопытным привести их здесь для сравнения с американскими. Итак, для получения статуса СРЭ по законодательству ЕС любой стране, включая Россию, предстоит доказать следующие положения.
    1. Решения компаний, касающиеся цен, себестоимости и производственных факторов, включая, например, сырье и материалы, технологические издержки и трудозатраты, выпуск продукции и инвестиции, принимаются на основе спроса и предложения, без существенного вмешательства государства в эти вопросы. Издержки и основные факторы производства должны отражать рыночную стоимость.
    2. Бухучет и отчетность на предприятии ведутся по единой системе, отвечающей требованиям общепризнанных международных стандартов.
    3. Издержки производства и финансовое положение компаний не испытывают на себе значительного воздействия факторов, унаследованных от прежней экономической системы, в частности в том, что касается амортизации основных средств производства, списания средств, бартера и погашения долгов через механизм взаимозачетов.
    4. Деятельность компаний обеспечивается надлежащим применением законов о банкротстве и частной собственности, которые должны гарантировать правовую надежность и стабильность их работы.
    5. Пересчет валютных курсов должен производиться по ставкам, складывающимся на рынке.
    Если данный проект будет принят, то очень скоро обнаружится, что удовлетворить требования КЕС будет, пожалуй, так же трудно, как и соответствовать критериям Минторга США.
    А между тем антидемпинговое законодательство и США, и ЕС, согласно их обязательствам по ВТО, должно в полной мере соответствовать международным антидемпинговым актам. Обратимся к ним. Элементарная сверка текстов показывает, что и США, и ЕС избрали путь расширительного толкования международных норм, что в принципе не должно допускаться.
    В нормативных документах ГАТТ/ВТО известны два критерия, являющиеся основой для принятия национальных законодательных мер в отношении СНЭ. Эти критерии указаны в дополнении 2 к параграфу 1 статьи VI ГАТТ-1994, которое гласит буквально следующее: «Признается, что в отношении импорта из страны с полной или в существенных чертах полной монополией ее торговли, в которой все внутренние цены устанавливаются государством, могут существовать специфические трудности при определении сравнимости цен для целей параграфа 1, и в таких случаях импортирующие договаривающиеся стороны могут найти необходимым считаться с возможностью того, что прямое сравнение с внутренними ценами в такой стране не всегда может оказаться подходящим».
    Если бы заинтересованные члены ВТО, прежде всего США и ЕС, при рассмотрении вопроса об изменении статуса России строго придерживались только критериев, установленных многосторонними соглашениями ГАТТ/ВТО, то, установив отсутствие полной или в значительной степени полной монополии на торговлю и фиксирование государством всех цен внутреннего рынка в нашей стране, они должны были бы уже только на основе ознакомления с российским законодательством автоматически предоставить России статус СРЭ. Поскольку этого не происходит, вольно или невольно напрашивается вывод о том, что США, ЕС и некоторые другие следующие в их фарватере страны намеренно прибегли к расширительному толкованию и применению нормы ГАТТ/ВТО, самочинно присвоив себе роль судьи в столь сложном и деликатном политико-правовом вопросе, каким является оценка социально-экономической системы любого государства, тем более сверхдержавы, каковой Россия все же является, чтобы там ни говорили и ни писали.
    Однако даже если не ограничиваться указанными двумя критериями ГАТТ/ВТО, а рассматривать более широкий спектр экономических преобразований, осуществленных в нашей стране за последние годы, то окажется, что и в контексте антидемпингового законодательства США и ЕС наши дела не так уж и плохи. В России полностью ликвидирована система централизованного планирования производства и распределения, законодательно обеспечена свобода товаропроизводителя независимо от формы собственности. Прекращена практика обеспечения обязательных поставок промышленной и сельскохозяйственной продукции в госфонды.
    Завершена ликвидация монополии и индивидуальных привилегий и льгот во внешней торговле. Упразднены квотирование и лицензирование экспорта, институт спецэкспортеров стратегически важных сырьевых товаров, экспортный тариф. Отменена практика централизованного экспорта. Все поставки для госнужд осуществляются гласно, путем проведения конкурсов и аукционов.
    В стране действует механизм свободного ценообразования, произошло естественное выравнивание внутрироссийских и мировых цен. Исключение здесь составляют только цены на продукцию и услуги естественных монополий (электро- и теплоэнергия, природный газ, железнодорожные перевозки, основные виды связи), все еще регулируемые в той или иной степени государством на федеральном или местном уровне.
    Государственное субсидирование носит ограниченный характер. Субсидии направляются в основном для решения социально-экономических проблем, поддержки отдельных секторов экономики для преодоления прежде всего тех трудностей, которые связаны с шоковой системной перестройкой и переходом на рыночные методы хозяйствования. Выделяются также субсидии на проведение НИОКР, экологию и т.п., что не расходится с нормами ВТО. Практика указанного государственного бюджетного субсидирования не влияет существенным образом на экономические показатели и ценообразование в промышленности и сельском хозяйстве России.
    В гражданском секторе производства и торговле преобладает негосударственная собственность, развиваются отношения свободной конкуренции, все шире применяется законодательство о банкротстве.
    Этот далеко не полный перечень достижений в области проведения рыночных реформ, конечно же, можно продолжить, хотя бы только за счет укрупненного перечисления ряда макроэкономических индикаторов, свидетельствующих в пользу рыночного характера российской экономики (обуздание инфляции, возрастание роли учетной ставки банковского процента, установление рыночного валютного курса рубля и т.п.). Однако и без этого ясно: рыночные отношения в России, хотя и своеобразные, уже сложились. И беспристрастный анализ экономической ситуации в нашей стране, и сопоставление основных показателей нашей экономики с перечисленными требованиями и критериями США и ЕС позволяют сделать однозначный, на наш взгляд, вывод о том, что существующая сегодня в их законодательстве трактовка статуса России в качестве СНЭ является, по крайней мере, ошибочной, несущей на себе к тому же одиозную политическую окраску.
    Самое время задать себе вопрос, а готовы ли наши предприятия участвовать в антидемпинговых расследованиях и их урегулировании на основе статуса СРЭ? Пожалуй, лучше их самих на этот вопрос никто не ответит. Однако анализ уже цитировавшихся положений законодательства США и ЕС, а также Канады и других партнеров свидетельствует о том, что хотя получение указанного статуса Россией и достижимо в принципе, все же этот процесс может затянуться по времени. Кроме того, принимая во внимание трудности субъективного и объективного характера, имеющиеся в экономике нашей страны в целом и в металлургической отрасли в частности (бартер, неплатежи, взаимозачеты и т.д.), можно с большой долей вероятности предположить, что и получение рыночного статуса не принесет значительного облегчения российским производителям и экспортерам металлопродукции, вынужденным действовать в условиях антидемпинговых ограничений.
    Единственным благоприятным результатом приобретения такого статуса явится прекращение дискриминации российских предприятий. Это выразится в основном в изменении методики исчисления демпинговой маржи и в установлении для них индивидуальных антидемпинговых пошлин.
    Учитывая упомянутые выше трудности, переживаемые в настоящее время металлургической отраслью и приводящие к искусственному завышению внутренних и занижению экспортных цен, можно заранее предугадать, что антидемпинговые пошлины, в том числе и индивидуальные, будут все так же начисляться в десятках процентов от экспортной цены. Поэтому при сохранении указанных трудностей свертывание поставок на рынки зарубежных стран будет происходить, несмотря на получение Россией статуса СРЭ.
    С учетом того, что Россия в настоящее время практически вышла на первое место по экспорту плоского проката на рынок Северной Америки, а также того, что цены на наши товары продолжают оставаться более низкими, чем у других экспортеров, вероятность возбуждения новых антидемпинговых дел в отношении российских металлов является весьма высокой. Продолжающийся валютно-финансовый кризис в Юго-Восточной Азии делает это предположение еще более реальным.
    Для того чтобы избежать дорогостоящих, непредсказуемых по своим последствиям и разрушительных для нашей торговли на рынке Северной Америки антидемпинговых процедур, было бы, по-видимому, целесообразным как для правительства, так и для промышленности, рассмотреть возможные альтернативные решения. Это представляется тем более уместным, если помнить о пристрастном, в общем-то, характере антидемпингового законодательства в отношении импорта.
    По мнению ряда экспертов, одной из альтернатив могло бы стать заключение между Россией и странами Северной Америки всеобъемлющего соглашения о торговле изделиями из стали по аналогии с тем, которое было подписано с ЕС осенью прошлого года. В таком соглашении среди прочих положений, которые регулировали бы широкий круг сотрудничества в области организации производства и маркетинга изделий из стали, можно было бы предусмотреть и статьи, направленные на упорядочение торговли в этом секторе на основе количественного обязательства. Подобные «добровольные» сокращения потребовали бы уменьшения объемов поставок. Но все же эти объемы, по оценке, все равно оказались бы выше квот, получаемых в рамках так называемых «suspension agreements» (соглашений о приостановлении антидемпинговых расследований).
    Кроме того, во всеобъемлющем соглашении можно было бы попытаться избежать ценовых увязок, чего, как показал опыт заключения соглашения о приостановлении антидемпингового расследования по толстолистовой стали в США, совершенно невозможно достичь в «suspension agreements».
    Разумеется, заключить такое всеобъемлющее соглашение будет весьма непросто. У него есть и сторонники, и противники как в России, так и в странах Северной Америки. Скажем, в США Американский институт чугуна и стали высказывается в пользу возбуждения антидемпинговых процедур, тогда как Ассоциация сталепромышленников США и объединение производителей спецсталей Северной Америки предпочли бы пойти на соглашение о «добровольном» ограничении россиянами своего экспорта. Осторожный оптимизм в этом отношении высказывают некоторые канадские партнеры. В России водораздел проходит между приверженцами скорейшего получения статуса страны с рыночной экономикой, т.е., читай, сторонниками тех же антидемпинговых процедур, но «без дискриминации», и теми, кто предпочел бы уплате антидемпинговых пошлин пусть и скромную, но твердую квоту на ряд лет вперед. По-видимому, американские и канадские партнеры могли бы пойти на такое соглашение в случае, если бы российская сторона обратилась с соответствующим предложением и это предложение не было бы отвергнуто с порога североамериканской промышленностью.
    Проблема заключается в том, что, скажем, по действующему американскому законодательству выполнение соглашения о «добровольном» ограничении экспорта обеспечивалось бы в случае его заключения только Россией путем выдачи экспортных лицензий в рамках согласованных квот. А отсутствие жесткого контроля на границах США не устраивает американских производителей стали. Для того чтобы в осуществлении такого соглашения приняла участие таможенная служба США, нужно принятие Конгрессом соответствующего законодательного акта. Следует отметить, что в случае с соглашением о приостановлении антидемпингового расследования таможенная служба подключается к его правоприменению по приказу Минторга США. Издать приказ, конечно же, проще, чем провести закон через нижнюю палату представителей, где ему будет противостоять традиционно сильное лобби американских сталепромышленников.
    Соглашения о добровольном ограничении экспорта имеют свою историю. Особо интенсивно они применялись США, ЕС и некоторыми другими странами в период с конца 60-х и до начала 90-х годов. Первоначально они предусматривали, как правило, лишь количественные ограничения экспортных поставок, контролируемые самими странами-экспортерами при помощи национальных систем лицензирования. Однако отсутствие надлежащего контроля на таможенной границе США привело в ряде случаев к возбуждению антидемпинговых процедур. Для исправления возникшей ситуации Соединенным Штатам пришлось принять в 1984 году закон «О стабилизации импорта стали», согласно положениям которого к контролю за поставками из-за рубежа подключалась американская таможенная служба. В результате этой меры контроль заметно усилился. В 1989 году соглашения о добровольном ограничении экспорта в США уже на условиях закона от 1984 года заключили ЕC, Польша и Китай. Причем «нерыночные» в то время Польша и Китай получили квоты, а «рыночные» Европейские сообщества добились своей доли рынка. Действие именно таких национальных законов подлежит пересмотру в связи с ратификацией странами – членами соглашений по ВТО, которые рассматривают подобные договоренности в качестве так называемой «серой зоны».
    Беря на вооружение тезис о «серой зоне», противники заключения соглашений о добровольном ограничении экспорта в нашей стране иногда аргументируют свою позицию тем, что наличие таких соглашений затруднит, а то и вовсе сделает невозможным присоединение России к ВТО, так как они противоречат-де самой природе этой организации. Что тут сказать? ВТО действительно не поддерживает соглашения, относящиеся к указанной «серой зоне». Но и наличие таких соглашений вовсе не является непреодолимым препятствием для присоединения к этой международной организации.
    Анализ положений многосторонних соглашений, регулирующих вопросы членства в ВТО, лишает такие опасения всякой почвы. В статье XII соглашения об учреждении этой организации говорится, что новые члены могут присоединяться к ней на согласованных условиях. Другими словами, присоединяющееся государство проводит переговоры со странами – членами ВТО об условиях, на которых к нему будут применяться обязательства по ВТО после того, как процедура вступления завершится. При этом государства остаются свободны в оговаривании условий присоединения, даже если эти условия оказываются не вполне совместимыми с положениями многосторонних соглашений, лежащих в основе ВТО.
    Обычно такое препятствие преодолевается предоставлением так называемого «переходного периода», в течение которого присоединяющаяся страна должна привести свое законодательство в полное соответствие с положениями соглашений ВТО. Условия присоединения оформляются протоколом, опирающимся на заключение Рабочей группы по присоединению, в котором содержатся специфические обязательства и указывается срок переходного периода, оговоренный страной на переговорах. После подписания и принятия протокола его положения получают силу правовой нормы, преобладающей в течение всего переходного периода над несовпадающими с ней положениями любого соглашения ВТО.
    Что касается соглашений о добровольном ограничении экспорта, то здесь необходимо отметить, что первоначальные члены ВТО сохранили возможность после уведомления о таких соглашениях секретариата ВТО применять их в течение трех лет после вступления всех многосторонних соглашений в силу, т.е. с 1.01.95 по 31.12.98 гг. К концу этого, общего для всех членов ВТО, переходного периода они должны будут либо прекратить действие таких соглашений, либо заменить их так называемыми чрезвычайными защитными мерами («safeguards»).
    Однако даже после 31 декабря текущего года каждая страна – член ВТО имеет возможность по своему выбору продлить действие одного из соглашений о добровольном ограничении экспорта на период до 31.12.99 г. Так, Япония, имеющая долгосрочное соглашение с ЕС о добровольном ограничении экспорта своих автомобилей на рынки стран – членов этого Союза, уже уведомила ВТО о сохранении действия этого соглашения до конца разрешенного срока.
    Как указывалось выше, Россия уже подписала с ЕС соглашение о торговле некоторыми изделиями из стали, которое наряду с другими содержит и положения о количественном ограничении поставок стальной продукции. Будучи заинтересованным в этом соглашении, Евросоюз вряд ли будет муссировать на двусторонних переговорах об условиях присоединения России к ВТО вопрос о его неполном соответствии нормам этой организации. Так что в принципе, как видим, ничто не мешает нам повторить этот опыт и во взаимоотношениях с США, Канадой и любой другой страной. Нужна лишь политическая воля сторон.
    В соответствии с антидемпинговым законодательством США страна, получившая статус СНЭ по какому-либо антидемпинговому делу, будет рассматриваться в качестве таковой во всех последующих антидемпинговых разбирательствах, пока Минторгу США не будут представлены убедительные доказательства об обратном. Прецеденты перехода из категории СНЭ в категорию СРЭ имеются: в 1992 году уже упоминавшаяся здесь Польша, экономика которой до этого рассматривалась как централизованно-плановая, в расследовании по толстолистовой стали была признана СРЭ. Примеров обратного рода, т.е. перевода стран из категории СРЭ в категорию СНЭ, в истории Минторга США нет, хотя законодательство и допускает такую возможность.
    При этом следует помнить, что антидемпинговое законодательство США ни в материально-правовом, ни в процессуальном отношении не делает различия между членами и не членами ВТО. Но поскольку страны – члены ВТО в случае неудовлетворенности результатами антидемпингового разбирательства могут прибегнуть к механизму урегулирования споров ВТО, Минторг США, естественно, ведет себя с такими странами осторожнее, чем с теми, кто не входит в эту организацию.
    Таким образом Минторг США в процессе правоприменения антидемпингового законодательства делает различия не между членами и не членами ВТО, а между СРЭ и СНЭ. И то, что Минторг США до сих пор признает Россию в качестве СНЭ для целей своего национального антидемпингового законодательства, не имеет ровным счетом никакого отношения к вопросу о присоединении ее к ВТО.
    Между тем продолжающееся увеличение объемов поставок российских изделий из стали на рынок Северной Америки (в 1997 году туда ввезено из России около 2,5 млн. т, что более чем в два раза превышает показатели 1996 года) не может не вызывать негативной реакции американских и канадских сталепрокатчиков. На совещании, проведенном в Чикаго во второй половине января с. г., они приняли решение начать сбор материалов для подачи новых антидемпинговых исков (предыдущие антидемпинговые процедуры в отношении российской толстолистовой стали, как известно, были завершены в США и Канаде в 1997 году).
    В складывающихся условиях действительно правильным и, может быть, единственным решением выглядит заключение с США и Канадой, а в будущем, возможно, и с Мексикой, полномасштабных всеобъемлющих соглашений о сотрудничестве в области организации торговли изделиями из стали, схожих с тем, которое было подписано с ЕС в 1997 году. При этом в любом случае нам следует продолжать работу по сбору и анализу аргументов в пользу получения Россией статуса СРЭ, попутно устраняя недостатки и трудности, имеющиеся в отечественной металлургии. Прежде всего это касается наведения порядка в ценообразовании. До тех пор, пока мы сами, не дожидаясь «помощи» от иностранных антидемпинговых следователей, не добьемся отрицательной, нулевой или хотя бы минимальной (т.е. не более 2% от экспортной цены) демпинговой маржи, результаты участия наших заводов в расследованиях на условиях статуса СРЭ будут, мягко говоря, разочаровывающими.
    Разумеется, конкретные положения указанных соглашений должны быть выработаны в ходе переговоров, которые, учитывая оппозицию в США и Канаде самой идее достижения договоренности с Россией в этой области и стремление значительной части североамериканских сталепромышленников побыстрее развязать новые антидемпинговые процессы, необходимо начать уже в ближайшее время. Есть все основания полагать, что эти переговоры не будут легкими, заранее гарантированными на успех. Ибо наряду с решением задач постепенной либерализации торговли сталью, развития конкурентных рыночных отношений, сотрудничества в охране окружающей среды и прочего указанные соглашения будут также призваны снять тревоги партнеров, связанные с увеличением давления российских поставок на рынки стран Северной Америки.
    Совершенно очевидно, что обязательства по добровольному ограничению экспорта являются вынужденной, тяжелой мерой. Соглашения, содержащие положения о самоограничении экспорта, действительно с трудом, как было показано выше, вписываются в перспективу нашего присоединения к ВТО. Мало того, вероятна их критика со стороны Мирового банка и особенно МВФ. Однако определяющим здесь для принятия верного решения должно быть то, что такие соглашения позволят российским предприятиям сохранить предсказуемый стабильный доступ на рынки стран Северной Америки, которые на ближайшую перспективу могут остаться одним из самых надежных источников поступления твердой валюты для продолжения рыночных реформ в России.

СПРАВКА     В настоящее время в соответствии с регламентом Евросовета (№ 519/94) в списке стран с нерыночной экономикой наряду с Россией находятся Албания, Армения, Азербайджан, Белоруссия, Вьетнам, Грузия, Казахстан, Китай, КНДР, Киргизия, Молдавия, Монголия, Таджикистан, Туркменистан, Украина и Узбекистан (всего 17 стран).