Анатолий Долголаптев
Президент Лиги содействия оборонным предприятиям России

    I. «В государстве должно быть достаточно пищи и достаточно оружия, а тогда народ будет доверять правителям» (Конфуций). Подходит ли сегодняшняя Россия под эту емкую меру вещей? Половина нашего несытного теперь продовольственного обеспечения покрывается за счет экспорта нефти, газа и сырой стали. Лишь четверть вооружений армии РФ морально не устарела. Бесшумные подлодки, суперистребители семейства Су, системы ПВО С-300, превосходящие натовские аналоги, покупает у нас лишь заграница. А у российского военного ведомства казна давно пуста. Тем временем чиновники МВФ посылают на Краснопресненскую набережную подобия папских булл. Наставляют вице-премьера, записного «рыночника», как урезать социальные статьи бюджета и вытряхивать из индустрии недоимки. Суверенитет России, о твердыню которого расшибла лбы «всесильная» горбачевская союзная бюрократия, «котируют» сегодня менялы и вовсе с медной деньгой за душой. Уже предводитель лавочников-челноков из Калининграда как на духу излагает по ТВ «бизнес-план», как окончательно отлепиться от нерадивой мачехи-Москвы. Тем временем Збигнев Бжезинский, некогда насылавший с горных высот Гиндукуша на соперничающую сверхдержаву геополитическую «порчу», куражится на радостях, видя свои несбыточные химеры в яви, даже с лихвой. На этот раз он прорицает спонтанное сползание РФ к конфедеративному устройству, с Сибирской и Дальневосточной республиками. Как если бы солнце Ермака и Дежнева для нас, потомков, не восходило, а «едва не зашло на Востоке».
    Никто уж не смеет оспаривать, что экономическая, продовольственная, военная безопасность страны на исходе. Доверие к государственности тает во всех слоях общества – от безработных до предпринимателей. На всей земной тверди у России, на поверку, нет ни единой страны – союзника, кроме Белоруссии. Это геополитическое одиночество – верный знак, что мы потеряли дорогу и перестали различать, когда нам в ладонь кладут камень, а когда – хлеб. Геополитический вес России находится в обратном соотношении с территорией, наследием, ресурсами, ядерной мощью и ответственностью перед другими государствами и народами. Эта неприкаянность и смирение бывшей сверхдержавы ничем не оправданы. Удивительно, что после резвого выдвижения передовой инфраструктуры НАТО к Бугу и вызывающей рекогносцировки в Крыму наши фрондирующие новые «государственники», припадающие к мощам Романовых и Столыпина, никак не могут взять в толк несуразность даже «умеренного» западничества («возвращение в лоно цивилизации»). Не отдают они себе отчета и в бесплодности, пародийности «либеральной» экономической модели для России, даже когда 70 % основных фондов благополучно «отписано» в частный сектор, на поверку состоящий из одних «портфельных» инвесторов. Второй приступ либеральной горячки, «младореформаторство», заканчивается таким же пшиком. Заведомо ясно, что это эшелонированный проект со внутрикомандной сменой лидера как в велосипедной гонке. И кто же следующий? Сохранившие белизну манишек «оппозиционеры» из «Яблока» со своим пылким «вотумом недоверия», на самом деле явно норовят завести старую гайдаровскую волынку на новый лад. Этой «чистой» публике мнится, что нам мешает присоседится к Западу целиком и полностью лишь грубость «тоталитарных» нравов и склонность к лихоимству. Словом, «пережитки» и «ментальность», а не неумолимый порядок вещей в мировом экономическом сообществе.
    А ведь острые геополитические и экономические интересы России – в «зерне» остаются те же, что брали нацию за горло в 1914 и 1941 годах... Эти интересы не зависят от идеологий, они укоренены в судьбе России от века. Спасибо Бжезинскому, который при всей чисто иезуитской «тонкости» своих построений о «месте России» в теперешнем и грядущем мире, по части политеса сродни скорее гоголевскому Ноздреву. Архитектор «Pax americana» не оставил нашим «западникам» ни одной лазейки, где они могли бы утешиться и дальше заводить «на колу мочало...» Оказывается, Россия, без шуток, – «лишняя страна». И пока, надеюсь, мы еще властны над своей национальной судьбой, пора провести геополитическую сверку вектора нашего пути в XXI век.
    Действительность такова, что за 2000 годом грядет новый, не ружейный, передел мира и «лимитов» великодержавия. И на это торжище Россия поспела в ядерных доспехах, но не с тугой мошной, а с сумой. Иного не скажешь, если брать в расчет ее платежный баланс, угасание обрабатывающей промышленности, беззащитность внутреннего рынка, пущенные с молотка основные фонды... Единственное, что еще не сгинуло, так это ядро высокотехнологичного сектора (ВПК), образовательный и природный ресурс. Намеренно ставлю богатства российских недр на третье место. Дело не в более низких издержках добычи и транспортировки аравийской нефти и норвежского газа в страны ЕС. Сырьевой сценарий равнозначен не вовлечению России в «мировое сообщество» («восьмерка»), а выживанию ее из тесного круга промышленно развитых стран. Нобелевский лауреат экономист Дж. Кеннет Гелбрейт еще в 1973 году подметил нараставшую новую мировую тенденцию: ...«исчезновение империалистической заинтересованности в рынках бедных стран». По Гелбрейту, «сырая нефть, железная руда, медь, бокситы, электроэнергия, природный газ и продукты леса более важны, чем сбыт готовых товаров». Потому транснациональные корпорации «подчиняют внешнюю политику Соединенных Штатов», а уж, соответственно, что говорить о российской, «своим потребностям в сырье». Гелбрейт дело говорит. Вопреки маниловским мечтаниям («мост, а на мосту лавка») о новом издании плана Маршалла для России, страны семерки («золотой миллиард») твердо и последовательно нацелились, исподволь и без спешки, заполучить в мятущейся России контроль не только над третью мировых запасов сырья, но и готовую дорогую инфраструктуру для его товарного использования «транзитом». Схема «соглашений о разделе продукции» является ничем иным, как рычагом такого транзита потоков российского сырья мимо издержавшихся покладистых хозяев. Ответной покладистостью западный финансовый истеблишмент не балует.
    Иностранные вкладчики инвестировали в 1996 году в реальный сектор одного только коммунистического Шанхая 11 млрд. долл. А вот российской промышленности в прошлом году перепало из-за рубежа менее... 900 млн. долл. И так повелось из года в год: «либеральную» Россию с западного рынка товаров и капиталов выживают, а «красный» Китай привечают. Правда, наконец-то отыскалась причина обидной несуразицы. Оказалось, вся загвоздка в том, что нет у нас в заводе закона о «свободной купле-продаже земли». Вот ежели не чиниться, наладить «оборот» и залог ворожеских черноземов и ямальской тундры, то бесприютному ныне иностранному инвестору будет где примоститься. Даром, что в том же осыпанном золотым дождем Шанхае иностранные инвесторы довольствуются арендой земельных участков, а офисы свои безропотно переводят, по велению городских властей, в новый строящийся Сити. До Шанхая далеко, а до долговой ямы близко! Идея земельной обвальной приватизации, спущенная сверху, просто окрылила клерков в Госкомземе. Они исчислили, что если полегоньку начать закладывать землицу банкам, пустить в молотилку колхозные паи, а когда дело пойдет веселей, начать распродавать треть всего незагаженного индустрией пространственного ресурса земной суши, к нам притечет до 5 трлн. (!) иностранного капитала. О чем тужить? Эта новейшая государственная идея является последним, заключительным словом российского «либерализма», производным от золотой мысли о благотворности банкротств и распродаж по дешевке гигантов индустрии, в особенности «монстров» ВПК.
    «Рыночные» мистификации о «неминуемости» крупных иностранных инвестиций – для тех, кто обманываться рад. А если всерьез, без фантасмагорий и архаровских замыслов вселенской распродажи наших активов, нам своими силами трудно сняться с мели. Воссоздать жесткую централизованную модель хозяйства несбыточно. Утрачены былые возможности планового механизма мобилизации накоплений, концентрации кредитных ресурсов. Пущены по ветру все виды ренты, питавшие госбюджет. А фондоотдача и производительность труда обвалились так, что лучше о них и не заикаться. Зато внутренняя цена первичных ресурсов теперь – выше мировой. Бюджет нищий и треть его уходит на выплату непомерных процентов банкам по краткосрочным займам. Все это, вместе взятое, казалось бы – нулевая предпосылка для возобновления промышленного роста в России с опорой на свои силы и капитал. Отсюда – «придите и володейте!» Но ведь в такой же, если не пуще, безысходной ситуации очутились после Второй мировой войны Германия и Япония. Где-то они теперь? Даже посреди отчаянной экономической ситуации России 1998 года не утрачены предпосылки для оздоровления экономики и даже прорыва на внешние рынки там, где нам не советуют пытать судьбу доброхоты из МВФ. Сама жизнь востребовала протекционистскую модель реформы, которая поневоле соединит две связанные цели – восстановление способности экономики к расширенному воспроизводству и структурную модернизацию. Это будет более компактная, менее ресурсоемкая экономика, где львиную часть дохода и выручки от экспорта даст восстановленный и вовлеченный в рыночный оборот высокотехнологический сектор промышленности (ВСП).
    Итак, и восстановление, и модернизация экономики. Недавно осторожный Егор Строев, вопреки заверениям «младореформаторов» о безальтернативности экономического курса, обмолвился, что пересмотр курса во власти, исподволь, уже идет. Думаю, уж что на самом деле происходит, так это осознание в российском истеблишменте исчерпанности и мертворожденности примитивной «либеральной модели». Есть и хорошо обоснованные программы альтернативного экономического курса – у Сергея Глазьева, академика Дмитрия Львова, в думских и сенатских комитетах. Остановлюсь на проблемах геополитического выбора, самоопределения России в мировом разделении труда, тесно связанных с прагматической альтернативой «младореформаторству». В мире подспудно соперничают разные модели развития и центры экономической мощи. Убежден, что западный вектор сулит России счастливый исход окончательно кануть в лету «сырьевого» сценария. Другой вектор – на Юго-Восток, в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) открывает для России шанс побороться за такой тип экономической интеграции, когда оказывается востребован наш находящийся под спудом ценнейший капитал – высокие технологии и фундаментальные знания, а не только кладовые сырья.
    Выдвижение на рынки АТР, не в пример западным, не будет для нас явлением в Тулу со своим самоваром. Не забудем – за нами 300-летняя промышленная родословная. А азиатские «тигры» еще на нашей памяти стремительно ворвались в мировое промышленное сообщество, подчас прямо из бамбуковых хижин. «Тигры» преуспевают, но собственной базы высоких технологий у них нет. Доступ же к ноу-хау Запад ограничивает. И в Китае, без пяти минут экономической сверхдержаве, основы индустрии и инженерии заложены в годы нашего тесного союзничества. Маоистский лозунг «Ветер с Востока довлеет над ветром с Запада», правда, с другим, рыночным конкурентным смыслом, стал явью. Мы в России, замороченные «западниками», проглядели все геополитические выгоды своевременной ориентации на АТР. Успешная модель рыночного преображения автаркического планового хозяйства за Великой Китайской стеной хулилась московскими либералами почище сусловского агитпропа. Теперь эти лукавые чары развеялись. АТР одно время стала даже бойкой темой, новым упованием в правящем истеблишменте. Но... лишь как вспомогательный сюжет на «столбовом» пути на Запад.
    Россию запоздало приняли в ассоциацию Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества. Но тут-то и разразилась буря, поднялось цунами на валютных и фондовых биржах Азии. Как на грех, потрясения в АТР совпали с нулевой точкой семилетного экономического спада в России. Казалось бы, если дела пошли на поправку, что нам до биржевой паники в Гонконге и Джакарте, если наш товарооборот и присутствие на финансовых рынках АТР – с булавочную головку? Ан нет, волна цунами из Азии, накатив на Русскую равнину, по оценке осведомленного американского эксперта Маршалла Шульмана, смыла до 50 % стоимости акций крупных российский компаний. Из этого «рикошета» кое-кто поспешил извлечь выгоду, чтобы преподать нашему легковерию три ложных назидательных вывода. Первый: если уж толчок с азиатских фондовых бирж смел, как битой городки, кропотливо выстроенную архитектонику нашей финансовой стабилизации, то это знак, что мы уже заправски, органично встроились в мировые финансовые рынки. Второй урок: не слишком заглядывайтесь на АТР как на первый по перспективности рынок, где уже производится 1/2 мирового ВНП, а держите равнение на западных кредиторов и опекунов. И третий «логичный», под раскаты финансовой грозы в Азии, вывод – самая азиатская экономичная модель, с сильным акцентом государственного протекционизма и патерналитских начал, заведомо в подметки не годится либеральной западной модели «открытых рынков» и «свободы конкуренции». Спасибо за науку – этот пронзительный голос «сирен» с Запада обязывает нас держать ухо востро.

    II. «Те, кто хочет управлять живущим в данное время народом методами покойных правителей, похожи на ожидающих у пня зайцев» (Хань Фэй). Этот мыслитель древности считал богатства и численность населения источником различий и распрей в Поднебесной. «Поэтому народы и борются друг с другом». Да, испокон веку так. Никакая громогласная риторика «открытого общества» и космополитической роли денег не отменяет геополитические реалии. Вернемся на этом понимании к драме АТР. Что там на самом деле происходит и в чем острое беспокойство Запада и наш, напротив, интерес?
    Лондонская «Таймс» пророчит, что Азия стоит якобы на пороге «великой депрессии», угрожающей «превратить в пустыню экономическое чудо последних десятилетий». «Возможно, это грозит превратить переход Гонконга в Китай из политического триумфа в экономический кошмар».
    Здесь под обстрелом – вся «азиатская модель» капитализма с конфуцианской, отличной от западной цивилизационной основой. «Таймс» винит в развязывании азиатского экономического «кошмара» Японию, обрушивая свои сарказмы на влиятельную «атавистическую консервативную фракцию в Минфине» Токио, которая ни в какую не хочет отступиться от «устаревшей» экономической стратегии. Между тем островному государству вдали от источников сырья, помимо экспансии на мировых рынках, присуща теперь роль международного заемщика капитала. Мало того, что «Таймс» вешает всех собак на «доминирующую» в Азии Японию. Она прямо подбивает премьера Хасимото затеять своего рода «перестройку», а для начала отбояриться от отечественных «консерваторов». И сулит ему, как в свое время Горбачеву, лавры Франклина Рузвельта 90-х годов. «Таймс» прямо-таки заклинает Хасимото решиться на крутой поворот в экономической политике Японии в духе англосаксонской риторики глобальных «открытых рынков». В противном-де случае в азиатской экономике грядет такое, что никому мало не покажется. Независимо от того, уверяет газета, являются ли экономики «азиатских тигров» здоровыми в своей основе», они провалятся в пучину.
    И впрямь ли все одно – «здоровыми» или недужными являются эти экономики? Азиатский ли это «грипп» на биржах Гонконга и Куала-Лумпура или чума?
    Меру лукавства «Таймс» можно постигнуть из обстоятельного и объективного анализа напечатанной в «Форин Афферс» статьи под заголовком «Возрождение Азии». Стивен Раделет из Гарвардского института международного развития и профессор Джеффри Сакс, тот самый, что насоветовал нашим «младочикагцам» пресловутую шоковую терапию, словно во искупление грехов, подошли на этот раз с тонким пониманием предмета к проблемам восходящей азиатской экономики. Они в корне расходятся в своей главной оценке с «Таймс»: валютный кризис в ЮВА «свидетельствует не о конце азиатского роста, а, скорее, о рецидиве... той финансовой нестабильности, которая часто сопровождает быстрый рост». По мнению гарвардцев, азиатские экономики непременно возобновят быстрый рост в два-три года. Аналитики склонны считать, что ряд стран ЮВА, «любимцев международного инвестиционного сообщества», пострадали в результате «операций денежных воротил внутри и за пределами этих стран». Неспроста еще в августе прошлого года премьер-министр Малайзии прямо обвинил «глобального» валютного спекулянта Сороса в целенаправленной биржевой игре на сбивание курса таиландской валюты, в результате чего страна в одночасье потеряла 20 % своего достояния.
    Впрочем, то, что американские финансовые группы приложили руку к обвалу на биржах Гонконга, Бангкока и Куала-Лумпура, общеизвестный, хотя не до конца проясненный факт. А привязка валюты «тигров» к доллару облегчила исполнение замыслов спекулянтов, сыгравших на длительные тенденции усиления доллара против иены. Дж. Сакс и С. Раделет, как бы то ни было, утверждают, что «валютные кризисы (если ими правильно управлять) не ставят под вопрос основную стратегию роста в этом регионе». Оспаривают они и расхожее на Западе мнение, что быстрый рост экономик Восточной Азии «сомнителен» и «неубедителен», поскольку основывается якобы на приросте инвестиционных затрат, а не на производительности. Как бы не так. «В Корее, например, последние тридцать лет быстрого роста предельная производительность капитала определяется примерно в 20 %, гораздо выше 11 % в США». «В 2025 году Азия, – предвидят Сакс и Раделет, – вероятно, ... займет свое место в центре мировой экономики». К этому сроку «на Азию будет приходиться 55 – 60 % мирового дохода, а доля Запада может снизиться примерно с 40 % сегодня до 20 – 30 %». Добавим к этому, что подушный доход у четырех «тигров» с 1965 по 1995 год возрос более чем в семь раз, а в Китае и ЮВА – вчетверо.
    Так куда, как это ни невероятно звучит, через четверть века переместятся задворки мирового хозяйства? «Ветер с востока» и впрямь довлеет. Да, азиатская «экономическая модель» – протекционистская, с сильным государственным регулированием, умеренно авторитарная, не падкая на благочестивую западную «ересь» «прав человека» и словословия «открытому обществу». Но – беспримерно плодовита и эффективна – главный для нас акцент оценок Джеффри Сакса с коллегой в издании для американской элиты. «Не важно, какой масти кошка»... (Дэн Сяопин). Но нашим реформаторам – подавай масть. Для России «азиатская модель» развития – «скоромная», если по Гайдару, или просто не по зубам – по Явлинскому, потому как нет у нас по белу свету зажиточной китайской родни (хуацяо). Оно и понятно. Наломав таких дров с обвальной «либерализацией», потеряв на либеральной авантюре («зуб дракона» – программа «500 дней») более половины ВНП, на «азиатскую модель» глаза бы теперь не смотрели. «Младореформаторам» один остается свет в окошке – Запад и тэтчеровские монетаристские прописи в духе фарисейских назиданий наставников Оливера Твиста в работном доме.
    Понятно, почему Запад так ревнует к азиатским «тиграм», хотя не считает за грех делать хороший профит на экономическом буме в АТР. Но все те же, наперебой, предостережения и настырные советы с Запада обрушиваются на российскую паству в связи с дорогой оказией – потрясениями на азиатских фондовых и валютных рынках. В закладе этих предостережений – геополитические «искушения» России, три четверти территории которой после расчленения СССР – по ту сторону Уральских гор.
    «Как Россия может избежать катастрофы, постигшей Азию?» («Бизнес уик», 19.1.98). Простой как репа рецепт спасения передала Патриция Кранц из московского бюро еженедельника. «Строители капитализма в российском стиле (хохломском? – А.Д.), озабоченно подмечает Патриция Кранц, призадумались: городить ли им и дальше «открытый рынок в американском стиле» или предпочесть более «закрытый стиль управления экономикой, процветавшей до последнего времени в Азии». Намек: сколько веревочке не виться... Казалось бы, сокрушается американская леди, тут и сомневаться-то нечего, но русским думка запала. Мало им греха с растащиловкой, распродажей по дешевке государственного имущества. Так их новоявленные российские «гигантские промышленно-финансовые группы» подозрительно напоминают г-же Патриции Кранц кэйрэцу в Японии и чеболь в Южной Корее. А они-то как раз, возгордившись, и довели, мол, до беды в Азии. Если бы наши российские холдинги, битком набитые доставшимися за бесценок акциями промышленных гигантов, сподобились хотя бы на четверть повторить ошеломляющий взлет «чеболь», мы бы горя не знали. Но, видно, это примерещившееся Патриции Кранц сходство городушек наших «портфельных инвесторов» с могущественными «чеболь» – в строку. Повод предостеречь россиян от соблазна следовать за «чеболь» – процветающими корейскими конгломератами. Вместо этой пагубной перспективы «Бизнес уик» призывает нашего президента, не мешкая, «начать новую русскую революцию». «Кризис в Азии наглядно показал, – назидает орган деловых кругов США, – что система, основанная на дешевом кредите и... нетранспорентности, рано или поздно рухнет под собственной тяжестью». Выходит, система, основанная на дорогом, недоступном кредите, напротив, сулит нам вечное блаженство. И впрямь из 125 млрд. долл. активов российских коммерческих банков в прошлом году промышленности пожаловано всего 9 (!) млрд. – на один зуб. Но и этим заемщикам, по мнению редакторов «Бизнес уик», напрасно ссудили – ненадежны. А что, скажите на милость, делать-то? Ужель свершить еще одну «русскую революцию» – «прорыв к открытой экономике западного типа?» Президент России должен, именно так, черным по белому, «должен» поддержать и благословить на подвиг «прорыва» двух первых вице-премьеров. Курс – на «транспорентный рынок» – то бишь, снимай с петель ворота отчего дома и – никаких поползновений к протекционизму. Далее. Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг, оказывается, призвана притянуть к суду директоров предприятий, которые «нарушают права вкладчиков». Каких таких «вкладчиков»? А тех удальцов, что скупают по дешевке у оголодавших рабочих и инженеров акции, чтобы в удобный момент предъявить контрольные пакеты «господам хорошим» – тем же директорам предприятия. А премьеру «не следует» противиться решениям, под сурдинку отдающим в процедуру банкротств «неплательщиков» в промышленности и
    т. д. Зачем, на кой эти угрюм-бурчеевские подвиги? Венец дела и не скрывается редакторами «Бизнес уик»: «Новый приток иностранных и местных (?) инвестиций может привести к развалу (!) крупных (отечественных – А. Д.) групп и вдохнуть новую жизнь в русскую экономику».
    Не вдохнуть, а испустить дух – вот удел такой экономики.
    А что, если мы не заколотим окно в АТР, ослушаемся? Ответ наготове: «Будет уготован крах в азиатском стиле». И кто должен внимать этому самонадеянному вздору? Люди с песьими головами?

    III. «... Используя мудрых, управлять четырьмя сторонами света» (Из времен династии Шан). Отношение западного истеблишмента к кризису двоякое. Джордж Сорос в статье в «Файнэншл таймс» в сдержанном и бесстрастном стиле объективного профессионала, ведающего тонкую и «загадочную» природу гигантских по обороту финансовых рынков, высказывает свое понимание происходящего. Нельзя-де зарекаться, что эта азиатская «холера» не перекинется на здоровую американскую почву, где экономика на подъеме, а доллар, не в пример валютам «тигров», здоров. Об отменном здоровье зеленой купюры, конечно, свежо предание, учитывая астрономический внешний долг американского правительства. Между тем золотовалютные резервы Китая – 130 млрд. долл. Сопоставимые резервы накоплены у Гонконга и Тайваня. Сложите вместе эти авуары, да помножьте на жесткость и осмотрительность Пекина – и неуязвимость китайского финансового сообщества в АТР проглядывает надолго. Возьмем, далее, в расчет скорое введение «евро» в Старом Свете... Сорос, озабоченный такой перспективой, мягко клонит к новому порядку вещей в АТР, когда МВФ и вновь создаваемые пока гипотетические, «страховочные» наднациональные финансовые институты заполучат опеку над экономикой «тигров». Чтобы не отбились от рук?..
    Роль доллара как резервной валюты в АТР в следующем веке как бы в дымке, зато возрастающий вес иены и юаня, напротив, вполне предсказуемы.
    Япония – крупный держатель ценных бумаг американского правительства – особая головная боль Запада. «Почему роль Японии столь важна? – сетует в «Ньюсуик» эксперт Майкл Хирш. – Потому что корни нынешнего кризиса лежат в безрассудном использовании мирового капитала, который Япония аккумулировала в огромных размерах. В 1970 – 1980-х годах Япония просто вызывала раздражение своей дерзкой стратегией «захвата рынка», выбрасывая за рубежом дешевые товары, что финансировалось супердешевым банковским капиталом. Банки мало заработали на этом, – М. Хирш словно попрекает японских финансистов-стратегов в недостатке алчности, – способствуя своим нынешним бедам».
    «Подобная практика принесла Токио огромное положительное сальдо, – сокрушается М. Хирш, – вызвав этим вспышки гнева в Вашингтоне, но и только. Уроки нынешнего кризиса заключаются в том, что подобная практика может стать поистине опасной. Сейчас Япония владеет огромной долей мировых сбережений, которую можно инвестировать, и большая часть их растрачена на просроченные ссуды при недосмотре со стороны правительства». Эта длинная цитата стоит того, чтобы вдуматься в ее гротескный смысл. Обличительный пыл автора напоминает приставание городового к нищему, или, правильнее сказать, по теперешним раскладам, «мирового жандарма» к удачливому разбогатевшему конкуренту, приструнить которого – руки коротки. Между тем американцы хвастают, что прибыль в банках в США, в среднем, вчетверо выше, чем в японских. В США, уверяют, передовая стопроцентно рыночная банковская система, а в Японии предпринимательская самостоятельность банков – одна видимость. Почему же тогда «все золото мира» в японских банках, а не в американских? Почему Япония лидирует в передовых макротехнологиях? Не потому ли, что «азиатская» конфуцианская модель мудро строит отношения национальных банков и заемщиков из промышленного сектора на манер отношений родителей и детей. Кредит доступен, экспортеры обласканы, страна богатеет. Это вовсе не исключает серьезность и многосложность проблем, выявившихся в японском банковском сообществе. Наша, увы, беда вовсе другого толка: российские банки слепо переняли жесткую американскую модель, доведя апологию высокой нормы прибыли до абсурда и безответственности. А тезис о «пагубности» азиатской корпоративной морали в бизнесе, на который и взошли «тигры», не более чем пропаганда. Обличения «азиатской модели» слишком ретивы. Нам бы в России призадуматься, почему? Но по святой вере отчаившихся, но неугомонных «монетаристов» у российской экономики один удел – клин вышибать клином.
    ...Хорошо, положим, из «четырех сторон света» автору этих строк приглянулась восточная – конкретнее – регион АТР – «новое Средиземное море человечества» – по предвидению Александра Герцена. А с чем мы придем на этот процветающий, ломящийся от капиталов и товаров рынок? Об энергетических проектах скажу коротко. В свое время, работая зампредом Совета Федерации, участвовал в первой проработке проекта магистрального газопровода с месторождений Тюмени и севера Иркутской области в Китай. Все предпосылки проекта были налицо, но с российской стороны не было выраженной политической воли. Китайская сторона, сознавая эту вялость и оглядку партнера на «марью алексевну», тоже выжидала. Наконец, сам ход событий вокруг Газпрома выявил необходимость «антиподов» западного маршрута российского газа. И впрямь, свет клином на Старом Свете не сошелся. Превосходящая емкость рынков Китая, Южной Кореи, Японии востребовала восточный вектор торговли энергоносителями. Завязалась нешуточная конкуренция вокруг китайского маршрута российского газа с участием крупных инвесторов. Энергоносители – отдельный и пространный сюжет. Меня, как главу Лиги содействия оборонным предприятиям России, он интересует в той мере, в какой массированный экспорт энергоносителей на Восток даст толчок общему товарообороту и инвестициям Россия – АТР. Но главный, столбовой путь нашего проникновения в АТР связан с российскими высокими технологиями, сосредоточенными в ВПК. Неспроста менеджеры ВПК нынче предпочитают другое самоназвание – ВСП – высокотехнологичный сектор промышленности. Что мы уже успели на этом поприще? Наше высокотехнологичное оружие стали покупать. Истребители Миг-29 проданы в Малайзию. Филиппины и Индонезия интересуются нашими военными кораблями последнего поколения. Интерес к российским качественным образцам оружия и технологий в АТР разрастается. Но не ускользнуло от внимания, что едва Индонезия вместо американских Ф-16 заявила о закупке наших Су-30 и о контракте на миллиард с лишним долларов, как разразилась беда с индонезийской валютой. Джакарта в одночасье стала некредитоспособна. Но, объективно, «тигры» заинтересованы в крупных закупках передовой российской военной техники и диверсификации рынка. И здесь без государственного жесткого протекционизма, «сопровождения» и «пробивания» контрактов на высшем уровне не преуспеть. Рынок оружия узкий, «схваченный» и политизированный. Но в АТР наш интерес крупнее. Если говорить об Азии как главном и выверенном векторе нашего геополитического выбора на перспективу, то в основе его рыночная кооперация и разделение труда с партнерами в области высоких технологий. Цель – создание новых конкурентоспособных рыночных продуктов гражданского назначения. Российские высокие технологии дают шанс странам АТР на «второе дыхание» своего экономического спурта. В таком разделении труда, технологических обменах и перекрестном инвестировании – наш крупный шанс.
    А реестр высоких технологий в России все еще широк. Аэрокосмические технологии уже входят в оборот, но невостребованный экспортный потенциал нашей авиационной промышленности и космических услуг, по оценкам экспертов, – 200 млрд. долл.
    Это совпадение интересов в Азии – технологии в обмен на инвестиции – не придумано. «Для развивающихся стран» (АТР – А. Д.) характерно многолетнее отставание от развитых стран в применении новых технологий, в производстве, в сфере услуг, – свидетельствуют те же Дж. Сакс и С. Раделет. – НИОКР, как правило, отстает от мировых стандартов. Главным образом применяется для освоения уже испытанных технологий развитых стран. Как же нагнать мировых лидеров?» ...»Большой скачок», по мнению аналитиков, потребует непомерных затрат, да и историческое время не наверстать. Реалистический ответ уже прозвучал: технологии в обмен на инвестиции. Таков наш взаимный интерес с АТР и, быть может, особенно, – с Китаем. Технологии двойного назначения, которые все еще сохранены у нас, несмотря на все художества «шокотерапевтов», – вторые в мире по широте реестра. Авиакосмические, ядерные, лазерные, биотехнологии, композитные материалы, точная механика, а также технологии, основанные на новых физических принципах...
    ...Является ли восточный вектор, соединение российских высоких технологий и инвестиционных ресурсов «тигров», а говоря без обиняков – совпадение наших долгосрочных геополитических интересов выходом из заколдованного круга российского безвременья или еще одной иллюзией?
    Время покажет. Но именно теперь, на рубеже веков, азиатское направление российского предпринимательства, новые комбинации разделения труда – и есть свет в конце тоннеля.