Виктор Безотосный

    Система «избирательного» воинского награждения в России возникла в XVII столетии как продолжение традиций Киевской Руси. Она просуществовала до начала XIX века. Столь долгий срок был обусловлен в первую очередь наличием в вооруженных силах государства нескольких казачьих войск.
    Во все времена казачество являлось универсальным родом войск. Военные специалисты оценивали казачью конницу как лучшую в мире легкую кавалерию, и ее воинская слава окончательно утвердилась в эпоху наполеоновских войн. Умело сражались казаки и в пешем строю. Неоднократно участвовали они во взятии городов. Например, в 1790 году А. В. Суворов специально сформировал две казачьи колонны, особенно отличившиеся при штурме Измаила. Случалось им держать и оборону городов: так в анналы военной истории вошло знаменитое «Азовское сидение» казаков в 1637–1638 годах. Уже в XIX веке прославили себя черноморские пластуны (кубанская пехота), от которых в нашей армии появилось знаменитое «ползать по-пластунски». Прибавим, что в стародавние времена казаки имели собственный флот и в совершенстве владели искусством судовождения.
    Интересы казачьей вольницы часто не совпадали с государственными приоритетами и даже шли вразрез с политикой, проводимой Москвой. Но поскольку казачьи области выполняли очень важную роль пограничных форпостов, то центральное правительство примирялось с их обособленным существованием. В свою очередь казаки нуждались в постоянной поддержке со стороны православного государства, которое снабжало их продовольствием, деньгами, оружием, боеприпасами, обеспечивая успех в борьбе со степняками, горцами и мусульманским миром.
    Полное подчинение державной воле почти независимых казачьих братств затянулось на несколько столетий. На этом тернистом пути русские монархи научились проявлять мудрое терпение и постепенно смогли привлечь на свою сторону «верных» атаманов, приручить «старшину» – верхушку казачества. Собственно, для этих целей и использовались особые персональные награды, соответствовавшие духу и вкусам того времени.
    Еще знаменитый «архистратиг казачьей рати» Ермак Тимофеевич за покорение Сибирского ханства получил в виде особого подарка два серебряных панциря с изображением двуглавого орла, кубок и шубу с царского плеча. Это было первое, известное по письменным источникам, пожалование.
    До нашего времени дошло большое количество казачьих наградных вещей, относящихся к XVII – началу XIX веков. Это серебряные ковши, жалованное оружие, именные и коллективные медали, хранящиеся в Государственном Историческом музее, Оружейной палате, Эрмитаже, донских музеях, у частных коллекционеров и частично за границей.
    Сношения отдельных казачьих войск с Московским государством с XVII века поддерживались почти ежегодной отправкой специальных казачьих посольств, состоявших из 100–150 человек. Они возглавлялись избранным для этой цели атаманом и назывались зимовыми станицами, так как отправлялись обыкновенно зимой, а уезжали из русской столицы весной по полой воде. Отряжались такие станицы для получения жалования, хлебного довольствия и огнестрельных припасов. Кроме того, для доставки в Москву пленных, трофеев, царских подарков и для экстренных сообщений несколько раз в год отправлялись легкие станицы из 10–20 человек. Все прибывавшие станицы принимались с большим почетом и содержались за счет казны. Так, дьяк посольского приказа Котощихин в своем «Сочинении» следующим образом описывал приезд станиц: «А как они, Донские казаки, к Москве прибывают и им честь бывает такова, как нарочитым людям чужеземским». Всем станичникам «при приеме» и «на отпуске» дарились ценные подарки (одежда, ткани, меха), а также деньги и оружие, естественно, с учетом статуса каждого. Более дорогие пожалования вручались атаманам, есаулам и старшинам.
    Для атаманов самой желанной наградой были серебряные позолоченные ковши с вырезанными на них надписями, содержащими, помимо царского титула, имя награжденного с перечислением его личных заслуг и «верных служб». Элита украинского казачества предпочитала получать жалованные серебряные братины. Ковши и братины изготовлялись московскими мастерами из серебряных ефимков (монет) или ковались из цельного слитка – по клеймам можно определить фамилии умельцев. Вес же их изделий разнился от 200 до 500 г.
    Уже в XVIII столетии получение ковшей становится не только прерогативой атаманов, но и распространяется на «знатную и разумную старшину с прочими добрых сердец казаками». Поскольку старшинские звания в то время превратились в наследственные, то в семьях атаманов и их сподвижников сосредотачивалось по нескольку ковшей. Так, у представителей знаменитой донской атаманской династии Фроловых (потомки атамана Фрола Минаева) хранилось более двадцати ковшей. Рекордсменами являлись и сменившие их в долголетнем атаманстве (с 1732 по 1772 годы) отец и сын Данила и Степан Ефремовы. Только С. Д. Ефремов не менее одиннадцати раз получал жалованные ковши. Владение этой раритетной наградой очень скоро становится предметом гордости всего рода. Об этом, в частности, свидетельствуют старшинские челобитные с просьбой восстановить ковши, утраченные после страшного пожара 1744 года в Черкасске, где в то время проживала военно-административная элита Войска Донского.
    Как любое посольство, станицы приезжали в Москву не с пустыми руками. Поскольку все казачьи войска обитали на реках, то в столицу они привозили «презент» – рыбу и икру. Обычай этот был создан Яицким (Уральским) Войском при царе Михаиле Федоровиче, когда казаки впервые прибыли кланяться государю с просьбой принять их под высокую руку, и просуществовал до 1917 года. Перед Рождеством все войско организованно выходило на багренье. Улов первого дня считался «царским багреньем» и отправлялся на подводах в дар царствовавшему монарху. За привоз «презента» уральские атаманы и получали ковши. Причем самый поздний из известных был вручен атаману зимовой станицы Уральского Войска Стахею Дмитриевичу Мизинову 1 марта 1821 года. Впоследствии посланцы уральского казачества за рыбный подарок стали получать от царской семьи золотые часы, портсигары и другие ценные вещи.
    Помимо ковшей казачья верхушка награждалась и оружием. Известны несколько случаев награждения пищалями («завесными», «винтовыми», оправными»), богато украшенными костью, перламутром. Но основными пожалованиями в XVIII столетии являлись сабли. Они изготовлялись на восточный манер из стали или булата с богато орнаментованным эфесом и кожаными (изредка бархатными) ножнами с серебряными накладками, иногда с драгоценными камнями. На клинке, вдоль или поперек, делалась обстоятельная надпись – от кого, когда, за что и кому пожалована награда, нередко помещались царский герб, вензель и даже изображение монарха. Стоимость и качество отделки варьировались в зависимости от положения и заслуг владельца.
    Сабли жаловались как за отличия на поле брани, так и «за многия и верныя службы» в Москве и Петербурге. Многие атаманы и старшины в течение своей службы сумели получить по нескольку сабель. Рекорды и здесь побил все тот же атаман С. Д. Ефремов, которому с 1736 по 1766 годы было вручено семь жалованных сабель. Из других известных донских деятелей XVIII века такой награды удостаивались Ф. И. Краснощеков, М. С. Серебряков, И. Ф. Платов, а также по нескольку представителей знатных старшинских родов Машлыкиных, Иловайских, Каршиных, Мартыновых, Харитоновых, Грековых, Луковкиных, Кутейниковых и других. Имел богато украшенную жалованную саблю и атаман Волгского казачьего Войска Макар Никитич Персидсков (Персидский), а впоследствии и его сыновья Федор, Андрей и Василий. Наградные сабли представителей Терского и Уральского войск сохранились лишь в нескольких экземплярах. Самое последнее по времени пожалование казачьей саблей было произведено в 1801 году. Этой чести удостоился атаман донской зимовой станицы З. Е. Сычев. Дело в том, что уже при Павле I все казачьи звания и должности были приравнены к соответствующим чинам гусарских полков, поэтому выходцы из казачьих областей за успехи по службе и воинскую доблесть получали общепринятые для регулярной армии знаки отличия, ордена и георгиевское оружие. В XIX столетии именными саблями продолжали жаловать лишь представителей национальных меньшинств Российской империи.
    В XVIII веке для казачества существовали и другие, не менее почетные награды – серебряные и золотые медали с изображением монарха. Они чеканились на Монетном дворе в Петербурге, причем золотые медали – в единственном экземпляре, как определенный вид персональных пожалований, и носились на голубой (андреевской) и оранжево-черной (георгиевской) лентах. Эти награды имели в диаметре от 30 до 65 мм и вес от 20 до 50 г, некоторые из них украшались бриллиантами. Золотых оригиналов сохранилось всего несколько экземпляров. В основном же остались копийные оттиски в меди, олове и бронзе.
    В 1723 году казакам впервые были выданы серебряные медали как массовая награда за участие в боевых действиях в войнах Петра I. На одной стороне помещался портрет императора, а на другой – двуглавый орел со знаком ордена Андрея Первозванного. В царствование Анны Иоановны известен случай награждения золотой медалью (причем дважды – в 1735 и 1738 годах) бригадира Ф. И. Краснощекова, легендарного военного предводителя донцов. Многие атаманы в это время получали также золотые коронационные медали, украшенные драгоценными камнями. За боевые отличия в Семилетнюю войну сразу девяти донским казачьим полковникам вручили золотые медали с надписью: «Победителю над пруссаками», как «особливые знаки для ношения на голубой ленте».

Слева направо: Данила Ефремович Ефремов, Степан Данилович Ефремов, Матвей Иванович Платов

    При Екатерине II золотые медали стали чеканиться с ушком и с написанием имени и фамилии награждаемых. Впервые именные медали получили четверо донских и один яицкий старшина за участие в походе на Петергоф 28 июня 1762 года в день восшествия на престол императрицы и свержения с трона ее мужа Петра III. В победный век Екатерины было отчеканено около ста именных медалей для казачьих военачальников и особенно много – для участников русско-турецких войн. Самое большое число награжденных пришлось на Войско Донское. Среди них оказались знаменитые казачьи предводители: А. И. и Д. И. Иловайские, В. П. Орлов, Ф. П. Денисов, И. Ф. Платов, отец легендарного «вихорь-атамана» 1812 года М. И. Платова. Да и сам Матвей Иванович Платов в 1774 году за сражение на р. Калалахе был удостоен такой же высокой чести. Это стало одним из первых его боевых отличий. Большинство награжденных донцов также принадлежали к элитным старшинским родам Грековых, Иловайских, Денисовых, Сулиных, Мартыновых, Поповых, Яновых, Поздеевых, Луковкиных, Туроверовых, Машлыкиных, Краснощековых, Кутейниковых и других.

Слева направо: Василий Петрoвич Орлов, Алексей Иванович Иловайский

    Сохранились свидетельства о награждениях в тот период золотыми именными медалями как старшин Уральского, Волгского, Терского войск, так и казачьей верхушки Оренбургского и Запорожского войск (в 1771 году запорожцам раздали 1000 серебряных медалей «за оказанные в Войске заслуги»), а кроме того, Черноморского казачьего Войска, образованного в конце XVIII столетия после ликвидации Запорожской Сечи. Последние казачьи награждения именными золотыми медалями относятся к 1791 году за участие в Мачинском сражении против турок. После этого медали с упоминанием казачьих фамилий уже не выпускались. Хотя награждение золотыми медалями казачьих офицеров некоторое время продолжалось при Александре I и Николае I, но они уже имели официальное наименование, например: «За храбрость и усердие» (1804 г.), «За храбрость, оказанную в сражении с персиянами» (1804 г.), «За отличия в сражении с кабардинцами» (1805 г.), «За усердие и мужество» (1810 г.), «За заслуги 1813 года».
    Все старинные казачьи награды – ковши, сабли, медали – соответствовали тогдашнему общественному развитию казачьих общин, имели подписной характер и четко выраженную материальную стоимость. С уравнением старшинских должностей с армейскими чинами и вхождением казачьей элиты в сословие российского дворянства эти награды стали отмирать и заменяться общепринятыми знаками отличия русского офицерства. Но для исследователей эти сохранившиеся до наших дней награды всегда будут являться яркими вещественными свидетельствами седой казачьей старины.