Виталий Михеев
Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН

    Глобализация мировой экономики с подачи американских ученых превратилась в конце 90-х годов в главную тему международных экономических и политических исследований. Достаточно сказать, что только в США в 1998 – 1999 годы вышло более полутораста книг, в названии которых фигурирует слово "глобализация". В России широкие научные дискуссии по данной проблематике пока еще только начинаются. Цель настоящей статьи – познакомить читателя с этим новым явлением развития мировой экономики, которое возникло после окончания "холодной войны".

    На пути к единому миру
    Глобализация мировой экономики означает, во-первых, выход интересов хозяйственных субъектов за национально-государственные рамки, расширение сферы деятельности транснациональных экономических и финансовых структур. Во-вторых – поднятие "частных", национальных экономических проблем на глобальный уровень, требующий для решения этих проблем мобилизации мировых ресурсов, иными словами – требующий смотреть на мир как на единое экономическое пространство. В-третьих – глобализация означает, что развитие экономической ситуации в ведущих странах оказывает влияние на другие государства, которые, на первый взгляд, не зависят непосредственно от благополучия мировых экономических лидеров. Наконец, в-четвертых, глобализация требует координации в общемировых масштабах национальных экономических и финансовых политик и диктует необходимость создания единого мирового правопорядка как условия стабильного мирового экономического развития.
    Можно сказать, что глобализация мировой экономики отражает достигнутый мировым сообществом критический уровень экономической взаимозависимости, за пределами которого ни одна из стран не может уже самостоятельно и при этом успешно решать задачи социально-экономического развития. Проблемы любой экономики, любого рынка получают статус мировых, глобальных проблем и требуют для своего решения приложения не просто многосторонних, но всеобщих усилий. Вместе с тем сегодня еще не сложились условия для создания единой мировой экономики и единого мира. Противоречие между усиливающейся потребностью нашего мира в единой экономике и господством национально-государственной формы хозяйствования может быть определено в качестве основного противоречия современной эпохи, пришедшей на смену десятилетиям "холодной войны".
    Многообразие взглядов на способы снятия данного противоречия можно свести к четырем основным концепциям.
    Первая – создание единой мировой экономики и единого мира через развитие и впоследствии объединение континентальных экономических и финансовых союзов, региональных валют и континентальных политических конфедераций. Роль примера здесь призваны сыграть ЕС и НАФТА, евро и доллар. Расширение ЕС на Восток и преобразование НАФТА в единую Американскую зону свободной торговли в начале следующего века должны сопровождаться созданием и укреплением аналогичных группировок и конфедераций на других континентах, например, АСЕАН, СНГ, какого-то варианта экономического союза в Северо-Восточной Азии и т.д. На следующем этапе происходит интеграционная стыковка континентальных конфедераций, например, объединение ЕС и НАФТА в "Новый Трансатлантический Рынок" – дискуссии на эту тему активно ведутся по обе стороны Атлантики. На завершающем этапе все континентальные конфедерации сливаются в единый мир с единой экономикой.
    Вторая концепция выдвинута наиболее радикальными пропагандистами американской экономической и общественной модели. Они предлагают распространить американскую хозяйственную практику, американскую валюту, законодательство, экономические институты и т.д. на весь остальной мир. Страны, которые не примут новых условий, окажутся изолированными от мировой экономики и связи с ними будут минимизированы. Данная модель не предполагает немедленного всеобщего политического объединения и оставляет без внимания ряд существенных вопросов, в частности вопрос о том, будут ли, и если да, то с какого момента граждане других стран-участниц новой хозяйственной системы иметь право избирать американского президента и американских законодателей.
    Третья концепция предлагает исходить из сегодняшней реальности, не забегать вперед и постепенно содействовать глобализации посредством либерализации экономической и финансовой деятельности, расширения сферы ответственности международных организаций, таких как ВТО, МВФ и т.п.
    Четвертая концепция настаивает на создании единого мирового экономического правопорядка и на этой основе развитии интернациональных институтов, позволяющих проводить скоординированную мировую социально-экономическую и финансовую политику. Вопрос о едином мире, в политическом смысле, относится "на потом" и будет решен естественным образом, т.е. путем постепенного превращения экономической интеграции в политическую. Данная концепция не требует обязательного соблюдения континентальной этапности – сначала континентальные конфедерации, затем – единый мир. Дело в том, что сегодня, когда в мире существуют два крупных интеграционных объединения – ЕС и НАФТА, на которые приходится почти 40 % мирового ВВП, экономическое развитие других стран не может происходить без взаимодействия с этими экономиками-лидерами. Отдельные страны и регионы могут быстрее интегрироваться в "объединенные между собой экономики" Европы и Северной Америки, чем развивать внутрирегиональную интеграцию. Создание, например, азиатского экономического и монетарного союза, азиатской конфедерации, является при этом хотя и возможным, но не обязательным условием перехода к единой мировой экономике.
    На практике глобализация мировой экономики происходит, в той или иной степени, по всем из упомянутых вариантов. Расширение ЕС и НАФТА сопровождается увеличением числа стран-членов АСЕАН и попытками создать "связующие" трансконтинентальные структуры – типа АТЭС (связь рынка АСЕАН с рынком стран Северо-Восточной Азии, Австралии, Северной и Южной Америки, России) и АСЕМ (связь Азиатского и Европейского рынков). Американский доллар доминирует в международных расчетах – на него приходится около 50 % мировой торговли, почти 60 % международных валютных резервов, 80 % операций на мировых фондовых рынках. ВТО, МВФ и Всемирный банк ведут постоянную работу по либерализации экономики. Страны все больше внимания обращают на выравнивание национальных условий хозяйственной деятельности и введение единых товарных стандартов.

    Азиатский регион: жизнь после кризиса
    Глобализации мировой экономики предшествует, или, напротив, противостоит, регионализм. Регионализм также означает взаимозависимость стран и выход интересов хозяйственных субъектов за национальные границы, однако ограничивает сферу их действия региональными рамками.
    Открытый регионализм, рассматривающий экономическое развитие и интеграционное взаимодействие стран данного региона в контексте развития мировой экономики, находится в русле экономической глобализации. ЕС и НАФТА представляют собой примеры такого открытого регионализма.
    Регионализм закрытый, напротив, противодействует глобализации, представляя собой расширенную до региональных пределов автаркическую политику "опоры на собственные силы". Примером здесь может служить деятельность бывшего Совета Экономической Взаимопомощи. Возможно, что именно эта стратегия, взятая на вооружение странами-членами СЭВ, стала наряду с другими известными факторами и обстоятельствами причиной краха мировой социалистической системы, оказавшейся неспособной адаптироваться к растущей экономической взаимозависимости стран мира.
    Для России, учитывая ее геоэкономическое положение, наибольший интерес – как в теоретическом, так и в практическом аспектах, – представляют европейский и азиатский регионализм. Однако если в Европе концепция открытого регионализма уже сложилась и воплощается в жизнь в практических шагах стран Евросоюза, то в Азии регионализм еще только ищет свой путь развития.
    Особенность ситуации в сегодняшней Азии состоит в том, что здесь отсутствует межгосударственная структура типа ЕС. Возникающий вследствие этого политико-институциональный вакуум стимулирует поиск вариантов и направлений развития азиатского регионализма. Новый толчок такому поиску был дан на Куала-Лумпурском саммите форума Азиатско-Тихоокеанского Экономического Сотрудничества (ноябрь 1998 г.), на котором была признана необходимость проведения синхронизированной "стратегии роста через региональное сотрудничество". Ближайшие цели такого сотрудничества состоят в преодолении последствий азиатского финансового кризиса, недопущении его повторения и предотвращении глобальной и региональной экономической стагнации. Вместе с тем при переходе к рассмотрению конкретных сценариев углубления региональной интеграции азиатские государства проявляют скорее сдержанность и осторожность, чем стремительность и инициативу.
    В появившихся в конце 90-х годов под воздействием азиатского финансового кризиса концепциях азиатского регионализма прослеживаются три основных подхода к проблеме. Первый рассматривает общеазиатскую экономическую и финансовую интеграцию в качестве альтернативы американскому и западноевропейскому доминированию на мировых и азиатских рынках. Переход ряда стран Евросоюза на единую валюту и закончившаяся финансовым крахом, как считают многие в АСЕАН, чрезмерная зависимость азиатских экономик от американского доллара подтолкнули сторонников "азиатизации Азии", в основном из Юго-Восточной ее части, к разработке различных концепций создания единой азиатской валюты и единого азиатского рынка.
    Второй подход, разделяемый японскими экономистами, также рассматривает азиатско-тихоокеанскую экономику в перспективе как единое экономическое и финансовое пространство. Однако не противостоящее североамериканской или западноевропейской интеграции, а способное в будущем стать своего рода азиатским дополнением к ЕС и НАФТА – позволяющим в еще более отдаленной перспективе перейти к единому мировому рынку. В качестве первого шага на пути реализации этой модели азиатского регионализма Токио предлагает создание Азиатского валютного фонда – регионального аналога МВФ.
    Третий подход исходит из поэтапного развития азиатской экономической интеграции на субрегиональных уровнях. Руководители АСЕАН – до последнего финансового кризиса – видели именно свою ассоциацию в качестве своего рода первопроходца азиатского регионализма. Однако азиатский финансовый кризис, подорвавший экономику Юго-Восточной Азии, и сохраняющаяся нестабильность в Индонезии, геоэкономическом лидере АСЕАН, делают проблематичными надежды стран ассоциации стать субрегиональным центром азиатско-тихоокеанской экономической интеграции.
    С другой стороны, обозначается движение к налаживанию интеграционного сотрудничества в Северо-Восточной Азии. Стержнем создания в перспективе северо-восточного азиатского рынка, как это видится с позиций сегодняшнего дня, реально может стать активно развивающееся в 1999 году японо-южнокорейское экономическое взаимодействие. Другими направлениями формирования единого рынка в этой части континента могут в перспективе оказаться российско-японская и японо-китайская экономическая интеграция при параллельном углублении российско-китайского экономического сотрудничества. Следующим этапом развития региональной интеграции на двусторонней основе видится постепенное формирование единого экономического поля стран СВА.
    Вместе с тем стремление Японии взять на себя роль азиатского лидера, вокруг которого могли бы раскручиваться региональные интеграционные процессы, не встречает пока широкого отклика в Азии, за исключением Сеула. Другой потенциальный экономический лидер АТР – Китай – пока не готов к роли регионального интеграционного локомотива, но, похоже, не намерен уступать лидерство Японии.
    В целом азиатский регионализм сталкивается сегодня с двумя проблемами: как правильно увязать интеграционные внутрирегиональные связи с традиционным жизненно важным сотрудничеством с США, во-первых, и как обеспечить безболезненное сочетание продолжающегося исторического процесса постколониальной самоидентификации азиатских наций с признанием ключевой роли Японии в развитии азиатского региона, во-вторых.

    Человек рядом с государством
    Глобализация мировой экономики приводит в действие еще одну новую тенденцию современности – персонификацию международных отношений, обусловливая становление дополнительных, наряду с национальными государствами и международными организациями, источников внешнеполитической инициативы – частных корпораций в лице их руководства и самого человека, конечного потребителя создаваемых экономикой товаров и услуг. Эти интересы могут не совпадать с национально-государственными интересами в трактовке находящихся у власти политических деятелей и поддерживающих их бюрократических и аналитических структур.
    Обратимся к переговорам России со странами АТЭС по вопросу об индивидуальной либерализации товарных рынков. Позиция России формируется в Москве и по существу отражает таможенные интересы российских производителей, расположенных в европейской части страны и ориентированных главным образом на европейский рынок. Всегда ли эти интересы адекватны интересам сибирских и дальневосточных предприятий, в большей степени зависящих от азиатских рынков? Спросим, к примеру, а не ущемляют ли интересы дальневосточников высокие единые российские пошлины на импортные автомобили? Ведь на Дальнем Востоке нет развитого автомобильного производства, а транспортные расходы на перевозку легковых автомобилей из Москвы, Самары или Нижнего Новгорода велики. Это относится и к ряду других потребительских и инвестиционных товаров.
    Персонификация международных отношений, означая появление новых субъектов международной жизни – корпораций и человека, – формирует новые вызовы мировому сообществу и требует создания надлежащей глобальной политико-правовой инфраструктуры учета их международных интересов. С другой стороны, развитие этой тенденции позволяет частным лицам выражать свою озабоченность международной безопасностью, формировать и отстаивать собственные внешнеполитические интересы. Именно такая личная обеспокоенность отдельных людей судьбами мира открывает возможность инициировать и проводить международные неправительственные обсуждения многих мировых проблем, подготавливая тем самым и последующие межгосударственные решения.
    Персонификация международных отношений требует от правительств большей прозрачности во внешней и внешнеэкономической политике, более широкого участия граждан и корпораций в ее разработке и обсуждении.

    Аргументы и контраргументы
    В России пока еще не сформировано взвешенное и рациональное отношение к экономической глобализации, ее перспективы и последствия не учитываются в практической экономической и внешней политике. Наиболее распространено негативное отношение к этой идее. Аргументы противников глобализации сводятся к следующему:
    – глобализация ведет к потере государствами суверенитета и иностранному вмешательству во внутренние дела независимых государств;
    – глобализация на деле означает усиление американского влияния и насаждение американского образа жизни в мире и вынуждает слабые страны идти на уступки Америке;
    – глобализация оторвана от российской экономической реальности и не несет нашей стране никаких выгод, свидетельством чего является игнорирование интересов России при разработке концепций глобального (на уровне "большой семерки", к экономической стороне работы которой Россию не допускают) и регионального, в частности азиатского, экономического взаимодействия;
    – глобализация – это утопия или мечта, относящаяся к далекому будущему, не имеющая реального содержания сегодня.
    Данному негативному подходу можно, в свою очередь, противопоставить возражения. Во-первых, глобализация сегодня не предполагает утрату суверенитета. Создание единого мира на основе единого экономического правопорядка – это вопрос завершающего этапа глобализации мировой экономики.
    Во-вторых, если задаться целью противопоставить что-то американскому влиянию в мировой экономике и политике, то рациональнее делать это, не прячась за национально-государственные границы, а активно участвуя в процессах глобализации, в создании единого экономического и мирового правопорядка. России выгодны такие законы и правила единого мира, которые бы учитывали интересы и особенности России и в создании которых голос России был бы слышен.
    В-третьих, экономическая глобализация уже сейчас может быть использована к выгоде России. Ведь именно экономические и политические интересы Запада, понимаемые в контексте глобализации, дают России возможность привлекать внимание развитых стран к своим социально-экономическим проблемам и получать финансовую и экономическую помощь. Другой пример – российская наука. Признание того, что она является частью, причем все еще важной, мировой науки приводит к выводу о том, что крах российской науки не выгоден не только России, но и миру в целом. А от этого вывода совсем уже близко до предложения финансировать российскую науку за счет бюджетов развитых стран.
    В-четвертых, экономическая глобализация, понимаемая как единая мировая экономика, сегодня, верно, еще утопия. Однако экономическая глобализация как тенденция – одновременно объективная и подталкиваемая человеком – это реальность. Роль и место России состоят в том и определяются тем, чтобы:
    – быть одним из значимых источников интеллектуальной (если пока нет экономических сил) инициативы в развитии глобализации и конструктивным оппонентом; другим поборником идеи глобализации, будь то США или ЕС или, в будущем, Китай;
    – обеспечить слышимый другими голос России при создании единого экономического правопорядка;
    – разрабатывать и отстаивать российские варианты развития экономического регионализма в Европе и Азии, частью которых является Россия.

    В чем проблемы?
    Главная проблема на сегодня видится в том, что экономическая глобализация не стала пока ни распространенной концепцией в кругах разработчиков национальной экономической политики, ни составной частью национальных стратегий экономического развития, ни согласованной основой синхронизированной стратегии экономического развития большинства стран мира.
    Известный конфликт между США, с одной стороны, и азиатскими и российскими экспортерами стали, с другой, свидетельствует не столько об остроте проблемы товарного демпинга, сколько о нерациональной структуре международного разделения труда. Этот "нерационализм" побуждает страну с дорогой рабочей силой – США – "держаться" за те производства, которые с успехом освоены в странах с более дешевой рабочей силой. Данный пример показывает, что у мирового сообщества пока нет механизмов, которые бы обеспечивали рациональное размещение производительных сил в масштабах всей планеты. А с другой стороны, данный пример говорит о том, насколько актуальна задача создания такого рода механизмов.
    Другая проблема связана с глобальным использованием трудовых ресурсов. Определенные успехи мирового сообщества в либерализации движения товаров и капитала не синхронизированы с либерализацией перемещения рабочей силы.
    В области регулирования мировых финансов человечество не может пока поставить заслоны разрушительным последствиям не рациональной, с глобальной точки зрения, но выгодной отдельным финансовым структурам, активности "горячих денег" на слабых финансовых рынках.
    Задача борьбы с бедностью выдвинута в число приоритетных задач мирового сообщества, однако международные механизмы решения этой проблемы еще ждут своего формирования.
    Также только первые шаги делают страны в совместной борьбе с мировыми экологическими проблемами.
    Глобальные проблемы современности требуют глобальных решений. Понимание этого существовало в мире давно. Однако сегодня, на рубеже XXI века, мир стоит ближе к формированию единого экономического правопорядка и выработке на его основе скоординированной мировой экономической политики, чем в годы "холодной войны", когда каждая из враждующих друг с другом по идейно-политическим соображениям частей мира придерживалась собственных подходов к решению мировых проблем.
    То, что сегодня мешает странам эффективно сотрудничать в развитии тенденции экономической глобализации, – это национальная ориентированность стратегий внутриэкономического развития в большинстве стран мира. Проблема, однако, в том, что данная национальная ориентированность является не плодом ошибок руководства стран, а объективной потребностью, обусловленной реальными социальными и экономическими вопросами, которые приходится решать. И задача сторонников идеи глобализации не в том, чтобы противопоставлять ее национальному развитию, а в том, чтобы доказать, что неучет или неправильное понимание экономической глобализации может как лишить страну и ее экономические субъекты больших выгод от международного сотрудничества, так и привести к большим потерям от неправильной адаптации к мировым рынкам.
    В практическом плане глобализацию мировой экономики и сопровождающую ее персонификацию международных отношений полезно воспринимать как возможность, за осуществление которой надо бороться. Бороться, исходя из понимания единства нашего мира, из понимания того, что личная безопасность человека, его экономические и гуманитарные интересы обеспечиваются не только на том уровне, в том измерении, где человек предстает гражданином своей страны, но и на том уровне, в том измерении, где он является частью единого, хотя и политически многообразного мира. Единый мир – это ориентир, двигаясь к которому, человек пройдет через много этапов, увернется от многих соблазнов и, может быть, придумает более эффективную схему самосохранения и саморазвития, чем глобализация.
    Для России, для российских предпринимателей и хозяйственников важно не только учитывать возможности глобализации, чтобы не упустить тактические выгоды, но и участвовать в создании единой мировой экономики, чтобы не проиграть стратегически.

Статья подготовлена при содействии РГНФ, проект № 99-02-00052