Юрий Адно
Институт мировой экономики и международных отношений РАН

    Российская экономика, несмотря на рыночные преобразования, сохраняет все признаки ресурсоемкого экстенсивного развития. Ведущую роль в структуре хозяйства по-прежнему играют сырьевые и добывающие отрасли при довольно несбалансированном блоке отраслей обрабатывающей промышленности и недостаточно развитом секторе услуг. На протяжении длительного периода жизнеспособность подобной структуры обеспечивалась наличием крупнейших в мире запасов минерально-сырьевых и энергетических ресурсов. Однако после распада Союза ни одно из новых независимых государств уже не располагает всей гаммой природных ресурсов. В России, например, практически нет запасов марганцевых руд, недостаточно хромовых руд, не удовлетворяются собственной добычей потребности в титане, свинце, цинке, серебре, уране и т. д. Продолжается интенсивная выработка многих месторождений важнейших полезных ископаемых (вольфрама, молибдена, сурьмы, золота, хрома) без соответствующего восполнения истощаемой сырьевой базы вследствие значительного снижения в последние годы поисково-разведочных работ.
    Широкомасштабная структурная реорганизация российского хозяйства является сегодня одним из главных условий социально-экономического возрождения страны. Однако переход к этому этапу развития невозможен без принципиальных изменений в использовании основных экономических ресурсов. Причем эту задачу не следует воспринимать как сугубо технологическую – коренные изменения должны затронуть всю систему общественных отношений.

    Какую стратегию выбрать?
    Как свидетельствует мировой опыт, выбор отраслевых приоритетов в промышленной политике предполагает три основных стратегии развития.
    1. Стратегия использования природных ресурсов, которая широко и довольно успешно используется нефтедобывающими странами. Она базируется на разработке и экспорте углеводородного сырья с привлечением иностранных инвестиций и использованием полученных доходов для повышения благосостояния страны и развития отраслей, ориентированных на внутренний рынок.
    2. Стратегия «преследования» (догоняющего развития) предполагает освоение производства конкурентоспособной продукции, выпускаемой ранее в развитых странах. Дешевая рабочая сила и более низкая стоимость ресурсов позволяют за счет ценовой конкуренции закрепиться на рынках. Следующий этап – переход к производству более качественной и оригинальной продукции. Этот путь прошли Япония, Южная Корея и другие страны Юго-Восточной Азии. Аналогичную стратегию реализует в настоящее время Китай.
    3. Стратегия «передовых рубежей», характерная для промышленного развития США и ведущих стран Европы, а в последние 25 лет и для Японии – это создание новых технологий и продуктов на основе достижений НТР, формирование на этой базе спроса и новых рынков.
    Для России выбрать одну из вышеописанных стратегий «в чистом виде», по-видимому, невозможно из-за огромных различий между секторами экономики и группами производств. Даже, казалось бы, наиболее реалистичная стратегия использования природных ресурсов вряд ли может служить долговременной основой экономического роста. Во-первых, вполне реальна перспектива истощения сырьевых источников или ухудшение условий добычи. По расчетам Института экономики РАН, за последние 30 лет запасы природных ресурсов сократились почти вдвое. Кроме того, на мировом рынке постоянно появляются новые виды ресурсов, растет конкуренция других стран, научно-технический прогресс способствует изменению условий добычи, транспортировки, обновлению и замещению или консервации ресурсов. Наконец, чрезмерная ориентация на внешний сырьевой рынок делает национальную экономику опасно зависимой от колебаний мировой конъюнктуры, что, в частности, подтверждается недавними событиями на рынке нефти.
    Стратегия передовых рубежей может быть использована только для весьма ограниченного круга наукоемких подотраслей: в производстве некоторых видов вооружений, авиаракетной техники, в сфере космических услуг, в атомной промышленности.
    Для подавляющего большинства отраслей российской промышленности наиболее подходящими, скорее всего, являются основные принципы стратегии «догоняющего развития». При этом промышленная политика должна быть дифференцирована с учетом отраслевых особенностей и строиться индивидуально для конкретной отрасли или производства.
    Стратегической целью структурной политики должно стать формирование качественно новой структуры российской экономики, обеспечивающей, во-первых, ее социальную ориентацию, создание высокоразвитого потребительского сектора и прогрессивной структуры потребления с высокой долей имущественных благ и услуг и, во-вторых, последовательное совершенствование технологической структуры производства.
    Начальный этап структурных преобразований связан с усилением ресурсосбережения и, соответственно, с глубокой рационализацией производства в ресурсоемких отраслях, что является надежной базой формирования наукоемкого сектора, развитие которого, как правило, не требует чрезвычайного напряжения материально-энергетических ресурсов. В свою очередь высокие технологии способствуют интенсификации производства и углублению структурных сдвигов в базовых отраслях.
    Эти процессы в целом отражают общие закономерности структурных изменений: последовательный переход хозяйства с высокой долей сырьевых отраслей и отраслей капитало- и материалоемких, выпускающих главных образом промежуточную продукцию, к более прогрессивным и динамичным наукоемким отраслям и производствам. Изменение отраслевых приоритетов в экономике ведущих стран наглядно демонстрируют следующие цифры. По расчетам ИМЭМО РАН, за 1970 – 1995 годы доля черной металлургии в структуре промышленного производства США упала с 5,4 до 3 %, Японии – с 8,2 до 4,5 %, ФРГ – с 6,4 до 3,8 %, Франции – с 5,8 до 3,5 %, Великобритании – с 3,9 до 2,3 % (в постоянных ценах по условно-чистой продукции). По-видимому, факторы, ограничивающие динамику развития черной металлургии, сохранятся и в перспективе. В то же время структура промышленности России отличается сравнительно высоким удельным весом черной металлургии и других отраслей тяжелой промышленности. За 1990 – 1995 годы, т. е. в период, связанный с началом реформ, доля черной металлургии практически не изменилась и составила около 8 % (в сопоставимых ценах). Приходится признать, что процесс приближения к постиндустриальной структуре будет довольно продолжительным, учитывая особенности российской экономики, где доля промышленности (добывающей, обрабатывающей, энергетики) превышает аналогичный показатель для США, Франции и Великобритании в 1,5 – 1,6 раза, а для Японии и ФРГ – в 1,2 раза.
    Ближайшие задачи промышленной политики в России связаны с необходимостью преодоления диспропорций, которые возникли в последние годы. При этом необходимо учесть, что в отраслях тяжелой промышленности, несмотря на значительный спад производства, большая часть мощностей отнюдь не потеряна. Более того, низкий уровень их использования создает определенные предпосылки для проведения реконструкции, перекомпоновки производственного аппарата и обновления сортамента продукции.

    Основные сценарии структурной перестройки
    Различные варианты и направления структурной перестройки и государственной структурной политики России можно свести к двум принципиальным сценариям. Они предусматривались еще в начальный период экономических реформ, в 1993 – 1994 годы. Дальнейшее развитие страны, по нашему мнению, подтвердило наличие этих тенденций, хотя многие параметры существенно искажались под влиянием большого количества факторов, в том числе неэкономических.
    Сценарий первый. Он предусматривал ориентацию на высокие технологии главным образом военно-промышленного комплекса. Основная цель – повышение качества товарной продукции до мирового уровня, реализация ее на внешних рынках и модернизация остальных отраслей. Предполагалось, что преимущественное инвестирование в наукоемкие производства позволит рационально использовать высокий потенциал научных разработок, сконцентрированных в отечественном ВПК, и на этой основе можно будет стимулировать развитие машиностроения, ускорить конверсию, обновить технологический уровень других отраслей промышленности.
    Однако на практике реализовать этот сценарий оказалось весьма затруднительным. Прежде всего из-за того, что организационная структура российской оборонки имела глубоко нерыночный характер. Этот сектор экономики наиболее болезненно воспринял все попытки реформирования. Основу ВПК составляло небольшое число ведущих (так называемых «головных») предприятий, тесно взаимосвязанных и зависимых от множества узкопрофильных НИИ, КБ и производственных структур, разбросанных, по стратегическим соображениям, по всей территории Союза. С началом реформ эти предприятия оказались на грани выживания. Сравнительно неплохо чувствует себя небольшая группа объединений, включающих наукоемкие производства с замкнутым циклом разработки и создания техники. По оценкам западных экспертов, этот относительно небольшой научно-производственный «оазис» пока не в состоянии изменить общую инновационную инертность российской экономики.
    Известно, что различные технологические уклады имеют разную склонность к нововведениям. При этом действует закономерность: чем больше структура экономики смещается в сторону наукоемких производств, тем более развита в ней инновационная деятельность, и наоборот. Однако ставка на высокие технологии без соответствующего обновления чрезмерно изношенных основных фондов базовых отраслей, составляющих значительную часть промышленного потенциала России, ведет к дальнейшей деградации промышленной структуры. Недостаток инвестиций ускоряет старение их производственного аппарата, что грозит частичной или полной потерей рынков сырья, нарастанием социальной напряженности в основных индустриальных регионах и т. д. Очевидно, что этот огромный, тяжеловесный сектор не позволит перевести экономику на путь ресурсоэкономного и экологически безопасного развития и будет тормозить развитие наукоемких отраслей.
    Представляется маловероятным, что на пути к постиндустриальной экономической структуре удастся безболезненно миновать абсолютно необходимый и логичный для России этап структурной реорганизации путем качественного обновления большей части основных фондов гражданских отраслей, прежде всего за счет широкого использования ресурсосберегающих технологий.
    По второму сценарию предполагалось подавляющую часть инвестиционных ресурсов направить на поддержание и развитие гражданских производств, в первую очередь потребительского сектора, и в ресурсосберегающие технологии преимущественно традиционного типа, в том числе на базе конверсируемых предприятий ВПК. Остальные средства инвестируются в высокотехнологичные наукоемкие разработки с высокой степенью готовности для практического использования. Основой экономического роста должна стать модернизация отраслей, выпускающих потребительские товары и средства производства. Развитие этих отраслей служит стимулятором производства в сопряженных промышленных комплексах: металлургическом, машиностроительном, топливно-энергетическом, химико-лесном. Экономический рост происходит преимущественно благодаря традиционным технологиям. Завершение цикла ресурсосберегающих усовершенствований позволит в перспективе перейти к качественно новому технологическому укладу.
    Очевидный недостаток этого сценария – закрепление на определенный период фактического отставания большей части отечественной продукции в конкуренции на мировом и внутреннем рынках – обуславливается трезвой оценкой нынешнего технического состояния и ограниченных возможностей большинства гражданских отраслей.
    На отраслевом уровне первоначально восстанавливается и начинает расти доля отраслей потребительского комплекса, повышается удельный вес торговли и сектора услуг. Это сопровождается стабилизацией инвестиционной сферы, в том числе металлургического, строительного и топливно-энергетического комплексов.
    Важным моментом реализации этого сценария должна стать общенациональная система ресурсосбережения, включающая взаимосвязанные программы экономии конкретных ресурсов, прежде всего энергетических. Скорректированная программа энергосбережения при разумном регулировании цен должна стимулировать экономию наиболее энергоемких продуктов, например, черных и цветных металлов, химикатов, а также снижение затрат при их производстве.
    Практика показала, что второй сценарий более привлекателен и для зарубежных инвесторов, которые не склонны поощрять развитие в России производства высокотехнологичной продукции, но неоднократно демонстрировали свою заинтересованность в российских энергоресурсах и металлопродукции.

    Черная металлургия: резервы ресурсосбережения
    Черная металлургия относится к наиболее ресурсоемким отраслям. Она потребляет около 9 % топлива и вырабатываемой в России электроэнергии, миллионы тонн руды и другого минерального сырья.
    Техническое отставание российской металлургии обуславливает повышенный расход ресурсов и сдерживает развитие прогрессивных энергосберегающих технологий. Расчеты показывают, что энергозатраты на 1 т готового проката на 20 – 30 % превышают аналогичный показатель металлургических предприятий США, Японии, Германии (рис. 1, 2). Тепловые отходы в виде безвозвратно потерянного физического тепла составляют более половины. Около 40 – 50 % первичной энергии теряется бесполезно.

    В результате ежегодные финансовые и материальные потери черной металлургии оцениваются в 3,5 – 4 млн. долл. Эти расходы существенно возрастают с учетом средств, необходимых для воспроизводства излишне израсходованных ресурсов, дополнительных транспортных расходов, а также потерь потребителей из-за низкого качества металла. По расчетам специалистов, если среднюю величину потерь тонны металла в процессе его производства в черной металлургии принять за единицу, то потери на стадии металлообработки в кусковые отходы возрастут вчетверо, в стружку – в 6 раз, а экономический ущерб от избыточного веса элементов машин и оборудования с учетом затрат на проведение восстановительных ремонтов может возрасти в 100 – 150 раз.
    Высокая энергоемкость металлургического производства при относительно высокой стоимости энергоресурсов обуславливает исключительную важность энергосбережения на всех переделах. Средние удельные затраты на производство 1 т стали в развитых странах в последние два десятилетия были снижены на 25 – 30 %, и особенно заметно уменьшился расход наиболее дорогостоящего жидкого топлива (в черной металлургии Японии, например, вдвое). Сегодня показатели энерго- и материалоемкости производства российской металлопродукции существенно уступают зарубежным аналогам (см. табл. 1, 2).
    По оценке европейских экспертов, стоимость ежегодного перерасхода энергоресурсов из-за отсталого технического уровня российской черной металлургии превышает 1 млрд. долл.

    Металлургия России имеет существенные резервы снижения затрат основных производственных ресурсов практически в каждом переделе. Одной из важных задач структурной реорганизации отрасли является дальнейшее изменение технологической структуры сталеплавильного передела, прежде всего за счет повышения удельного веса прогрессивных процессов – кислородно-конвертерного (в том числе с комбинированной продувкой) и сталеплавильного, а также увеличения доли непрерывного литья стальных заготовок. Как известно, по всем этим показателям российская металлургия пока отстает не только от промышленно развитых стран, но и от среднемирового уровня. Расчеты показывают, что при условии приближения структуры сталеплавильного передела к среднемировому уровню (около 80 % кислородно-конвертерной и электростали, 70 – 75 % непрерывного литья) экономия энергоресурсов только в этом переделе (при нынешних масштабах выплавки стали) могла бы составит не менее 4 млрд. т условного топлива в год, что эквивалентно более чем трехмесячной выработке электроэнергии всеми АЭС России.
    Усиление тенденции ресурсосбережения в черной металлургии России должно стать стержнем ее структурной реорганизации и технологического обновления. Это могло бы способствовать переходу к более компактному ресурсоэкономному производству на базе специализированных предприятий оптимальной мощности и соответствующей технологической и организационно-управленческой структуры. Проблема эта представляется весьма актуальной, учитывая растущую конкуренцию на мировом рынке металлопродукции.