Средмаш был государством в государстве. Когда сверхдержава распалась, это малое, заповедное, за семью печатями, государство Средмаша раскололось еще больней потому, что каждая часть ядерного комплекса существовала только ради целого.
    Сегодня сняты покровы тайны, и публика знает, какая часть ядерной промышленности СССР оказалась волею судеб в каком из новых государств. Суверенный Узбекистан получил самую весомую часть "уранового наследства".
    Как выживает ядерная промышленность в Узбекистане?
    Государственно-политический суверенитет бывших республик привел к множеству хозяйственно-экономических парадоксов, среди которых с полным правом можно назвать и урановый.
    Одна страна, бывшая метрополия, осталась с четырьмя десятками атомных электростанций, мощнейшим ядерным арсеналом, сетью научных и промышленных реакторов, конгломератом городов-предприятий по созданию ядерных "изделий", переработке сырья, но фактически без сырьевой базы, которую республики Союза вместе создавали титаническими затратами интеллектуальных и материальных ресурсов в течение полувека. Это – Россия. Другая, Узбекистан, осталась без единой атомной электростанции и других потребляющих объектов, не считая пары скромных научных реакторов, но с промышленно значимыми запасами урана (занимая по ним сейчас седьмое место в мире) и мощной промышленной базой его добычи и производства. Оторвавшись от гарантированного заказчика и потребителя в лице российского ядерного комплекса, Узбекистан сам выходит на рыночную арену, отнюдь не собираясь по божеским ценам поставлять "старшему брату" совместно нажитое сырье. И если "старший брат", надеясь на накопленные складские запасы, притормозил приобретение урана по мировым ценам, то узбекскому, как, впрочем, и всему центральноазиатскому ядерному сырью, придется пробиваться к мировым потребителям в условиях жесткой конкуренции на рынке, на котором орудуют могущественные транснациональные компании, опекаемые правительствами стран "семерки".

    Под белым солнцем Кызылкумов
    Прежде чем предполагать, кто в большем накладе оказался после образования СНГ, справедливо будет сказать и о третьей позиции. Например, если узбекский город Навои, форпост Средмаша в Средней Азии, поражавший современными удобствами и архитектурой на фоне глинобитной Бухары с ее медресе и бирюзовыми куполами средневековых мечетей, зарабатывает на безбедную жизнь благодаря работе своего горно-металлургического комбината на кызылкумском рудном сырье, то первенец среднеазиатской урановой индустрии – Ленинабадский горно-химический комбинат в соседнем Таджикистане – сел на мель. Основан он был на той же узбекской сырьевой базе, каковой сегодня при раскройке на куски политической карты Евразии лишился.
    Таким образом, у каждого свои проблемы – у одних, где разжиться дешевым сырьем, у других – наоборот, как и куда его сбыть подороже. Пока политики и макроэкономисты придают этой проблеме вид неразрешимой "квадратуры круга", рядовые участники урановой программы стремятся сохранить память и навыки недавнего теснейшего делового и интеллектуального сотрудничества.
    Об этом свидетельствует проведенная этим летом в Ташкенте международная конференция. После рассекречивания урановой темы в начале 90-х – это первая открытая урановая конференция на территории бывшего СССР. Ее организация – несомненно, факт большой расположенности к бывшим коллегам, которые вместе с узбекскими геологами искали урановые жилы под "белым солнцем" Кызылкумов. Нынешние национальные кадры прошли тогда выучку неплохую. Хотя тема конференции звучала довольно локально – "Урановая геология и урановорудная база республики Узбекистан", геологи и промышленные специалисты невольно расширили рамки повестки. На приглашение Госкомгеологии Республики Узбекистан, государственного геологического предприятия "Кизилтепагеология" и Навоийского горно-металлургического комбината откликнулось 105 делегатов: 75 из Узбекистана, 21 из стран СНГ (Казахстан, Россия, Таджикистан, Украина), 9 из дальнего зарубежья (США, Франция, Германия, МАГАТЭ). Они представляли 29 научных, научно-исследовательских, производственно-геологических организаций, добычных предприятий, акционерных обществ, совместных предприятий. Явились все основные производственные организации урановой отрасли бывшего СССР, ведущие НИИ, занимающиеся урановой тематикой.
    Казалось бы, локальная цель – разработка концепции создания конкурентоспособной урановорудной базы Узбекистана, оценка ее состояния, технического, научного и лабораторного обеспечения, изучение попутных компонентов и технологий извлечения из комплексных руд. Однако в том и прелесть истинно профессионального общения, что оно в любых рамках находит общую для всех волнующую проблематику. Об этом сказал и вашему корреспонденту один из организаторов конференции, известный геолог и заместитель генерального директора ГГП "Кизилтепагеология" профессор Халмурад Каримов, который оценил и прокомментировал итоги конференции.

    Главная урановая провинция
    – Для нас важно не только показать потенциал Узбекистана, члена МАГАТЭ, не только то, что ведущие специалисты, часто мирового уровня, помогают своей профессиональной экспертной оценкой, узнают о состоянии дел и реальных возможностях нашего производства, – рассуждает Каримов, – важно и то, что люди, участвовавшие не так давно в едином общегосударственном урановом проекте, делившиеся и куском лепешки в экспедициях, и новейшими знаниями, и практическим опытом, смогли, как в прежние времена, в деловой и товарищеской, непринужденной обстановке снова пообщаться друг с другом, вспомнить то лучшее, что нас объединяло, поискать будущие возможности... Нам и по-человечески очень приятно было принять у себя ветеранов урановой геологии бывшего Союза. Двенадцать крупнейших специалистов России мы приняли полностью за счет правительства Узбекистана, оплатив не только пребывание здесь, но и проезд. А сама атмосфера конференции в санатории Чаткал в 70 километрах от Ташкента, на фоне великолепной горной природы, непрерывное дружеское общение и в тематических, и в свободных дискуссиях на всех нас произвели неизгладимое впечатление. Я видел и слезы на глазах у коллег, слышал и слова, что это, может быть, последняя такая возможность на нашем веку, хотя хочется надеяться, что она была не последняя...
    Трогательные настроения "ретро" в таком профессиональном сообществе не удивительны. Ведь вся российская и советская геология прошла через среднеазиатские экспедиции. И именно здесь, в северной части Центрально-Азиатского пояса, оказались по воле природы основные промышленные урановорудные объекты нашей ядерной державы, ее главная урановосырьевая провинция.
    – С урановых объектов Средней Азии, – подчеркивает Халмурад Каримович, – берут начало и истоки изучения явления радиоактивности в России и СССР. Еще в начале века отсюда, из Ферганской долины, отправляли радиоактивный радий в лабораторию Марии Кюри. Радиоактивные рудные объекты были выявлены еще в 1901 – 1904 годах...
    Если в первые десятилетия XX века интерес России к урановым объектам питался исключительно научными интересами (исследования, медицина, изготовление светящихся красок и т. д.), то с середины его, как известно, уран стал стратегическим сырьем, источником военного могущества. Это чрезвычайно оживило внимание к региону. Множество предприятий и экспедиций секретного Первого главного геолого-разведочного управления вгрызлись в урановые жилы, расползающиеся по недрам братских республик. Это была дружная, романтичная, престижная, щедро оплачиваемая, хотя и скрытная работа.

    Новые времена в "Пятигорье"
    В числе таких экспедиций была и Красногорская, затем Краснохолмская, ставшая в независимом Узбекистане ГГП "Кизилтепагеология", коллектив которого в минувшем мае отметил свое сорокапятилетие. "Красные взгорья", "красные холмы", "кизилтепе" означает одно и то же – холмистые пространства пустыни Кызылкум. В ее недрах и были разведаны запасы, за короткое время вызвавшие к жизни мощные горнодобывающие и перерабатывающие комплексы, а также "Пятигорье" ультрасовременных, по тем временам, в духе Ле Корбюзье городов-оазисов – Навои, Учкудук, Заравшан, Забарабад, Нурабад. Самый известный из них, воспетый в песнях и поэмах Навои, пленял гостей замечательной архитектурой, а жителей – комфортом в адском пекле пустыни. Какова же сейчас судьба таких "узкопрофильных" городов и предприятий, нередко не выдерживающих лихолетья кризиса, лишения государственных инвестиций и госзаказа? За примерами можно податься и на российский Север, и в геологопромышленные поселки Сибири или Дальнего Востока.
    – В независимом Узбекистане Навоийский горно-металлургический комбинат при действенной поддержке президента и правительства не только выполняет программу по выпуску урана и золота, но и наращивает производственные мощности, – говорит директор комбината Николай Иванович Кучерский.
    – В короткие сроки введены в эксплуатацию первая очередь золотоизвлекательного завода № 3 в Учкудуке, крупные производства товаров народного потребления, совместное узбекско-американское предприятие по выпуску золота "Заравшан-Ньюмонт". Начато строительство совместного узбекско-американского предприятия "Аммантайтау-Голдфилдз" на базе золотых месторождений Даугызтауского рудного поля...
    Вместе с тем невзгоды кризисной экономики в странах СНГ не обошли стороной и технополис в пустыне Кызылкум. Такая же, как в России, утечка мозгов – только у нас на Запад, а там – в Россию. Разделение на разные государства – болезненный процесс. Обитателей уединенного секретного города в пустыне он застал врасплох и побудил заново решать свою судьбу, посеял тревогу за будущее.
    Уезжали и специалисты-геологи, уезжали и инженеры-технологи, однако обвального характера это не приняло, и можно предположить, что уехавшие в Россию тоже мыкают нужду. У нас самих безработных науко- и техноградов хватает.
    Бесперебойно действующее производство Навоийского комбината помогает сохранить профессиональный и социальный статус его работникам даже при известных и общих для СНГ трудностях государственного финансирования. По мнению многих специалистов, первоначальные страхи сейчас в значительной степени развеялись. Например, радикальный подход к государственному языку подвергся корректировке и по правительственному предписанию в коллективах, функционирование которых связано с ведением документации и обменом информацией на русском языке, он и остается ведущим. К числу таких относится и ГГП "Кизилтепагеология", в котором трудится немало ветеранов еще Краснохолмской экспедиции, и Навоийский комбинат.

    Учкудук – чудо света
    Однако вернемся от новых геополитических реалий к геологии, ибо именно она питает производственные мощности комбината, помогая сохранять его инфраструктуру и урановый потенциал Узбекистана.
    Профессор Каримов читает увлекательную лекцию о том, как в начале 50-х годов в Центральных Кызылкумах при проведении аэрорадиометрической съемки в районе колодца Учкудук (любители эстрады помнят зажигательную песню узбекского ансамбля "Ялла" "Учкудук – три колодца") обнаружилась аномалия интенсивностью 36 микрорентген в час. Начались активные наземные работы, которые и привели к открытию ураноносного горизонта на глубине 30 м, а затем к целой урановорудной провинции не только на территории Узбекистана, но и в прилегающих регионах. Почти за полвека поисковых работ в республике открыли около тридцати кызылкумских месторождений, имеющих промышленное значение. Но самое интересное – они имели совершенно своеобразный, уникальный характер, отличающий их от урановых месторождений в других частях планеты. И явились мировым открытием урановых руд учкудукского типа.
    Особенность Учкудукского месторождения в том, что в подземных горизонтах, представляющих собой как бы торт "наполеон" из слоев песка, сланца и водонепроницаемой глины, происходит сток подземных вод. Насыщенные кислородом в начале маршрута они способствуют энергичному окислению частиц металла, содержащихся в пласте, и уносят их с собой. "Там, где кончается асфальт", т. е. истекает кислород, ушедший на эту неукротимую деятельность, окислы скапливаются в нижних уровнях и начинается их "раскисление". Так на границе "желтых" (окисленных лимонизированных) и "серых" (неокисленных) пород возникают зоны оруднения, в том числе уранового. Найдя эту закономерность, геологи могли уже не вслепую, на ощупь искать и находить кладовые природы, а с четкими ориентирами и с эффективным ключом. Позднее и в других регионах планеты этот тип месторождений был паспортизирован как "учкудукский".

    Технолог – матушка-природа
    Уникальность Учкудукской кладовой урана предопределила и своеобразную эволюцию промышленной добычи, давшей именно сейчас Навоийскому комбинату козыри в мировой конкуренции. Сначала, как и повсюду, эти месторождения разрабатывались методом возведения карьеров и рудников, трудоемким и дорогостоящим, но традиционным в мировой практике. Но неизбежное опустошение более доступных верхних слоев, технические и экономические трудности освоения нижних этажей, их нерентабельность из-за недостаточной обогащенности урановых жил привели к принципиально новому типу добычи, названному "подземным выщелачиванием" (ПВ). Эта технология родилась на фоне бурных дискуссий, когда многие маститые геологи доказывали практическую недоступность участков оруднения, залегающих на глубине 500 м и более. Но в ведущих союзных институтах, в самой узбекской экспедиции нашли способ поучиться у самой природы и в сущности "закруглить" заложенный ею цикл.
    С середины 60-х годов впервые в мировой практике способ подземного выщелачивания нашел здесь промышленное применение. Теперь вы вообще не увидите в районе добычи карьеров и горнорудных сооружений, а найдете совсем неприметную сеть скважин и трубопроводов с насосными сооружениями. Через подающие скважины закачивают в рудную зону сернокислотный, а иногда и просто водный состав в зависимости от содержания руд и, растворив уран, подают пульпу к выносящим скважинам. Дальше – транспортировка раствора к мощностям гидрометаллургического завода, установки которого сорбционным методом "выжимают" уран и доводят его до химконцентрата в виде закиси-окиси (желтый кек).
    Сейчас Навоийский комбинат работает только на этой технологии, отработанной за прошедшие годы до совершенства. Способ ПВ требует гораздо меньших капитальных затрат. Он позволяет в зависимости от себестоимости либо перевозить урановую пульпу на нужное расстояние, либо устанавливать на месте добычи мобильные перерабатывающие установки. И когда весь мир ищет удешевления добычи урана, когда из-за экономической неэффективности только в США за последние 10 лет из 300 урановых рудников остался только десяток, учкудукская технология вывела узбекских уранщиков в технологические лидеры мирового уровня.

    Под грифом "совершенно секретно"
    Удельные капитальные затраты на 1 кг урана, по американским данным, методом ПВ составляют 17,6 долл., традиционным же горнорудным способом – 44 долл. Соответственно стоимость 1 кг готовой продукции составляет 26,2 и 68 долл. Есть с чем идти на рынок в условиях острой конкуренции. Хватило бы только промышленных запасов, чем сейчас и озабочены узбекские геологи, заинтересованные в сотрудничестве с российскими и другими зарубежными коллегами.
    Немаловажно, что при сернокислотной технологии ПВ в промышленный раствор вместе с ураном переходит и ряд попутных редких и редкоземельных элементов, таких как рений, скандий, иттрий, церий, лантан и другие. Лаборатории "Кизилтепагеологии" отрабатывают и методы промышленного получения этих редкоземельных сокровищ, имеющих спрос во множестве областей технологий.
    Но истинным коньком моего собеседника – Халмурада Каримова – является сопутствующее урану золото. Он один из ведущих специалистов по поиску этого спутника урана, вернее, по парному нахождению этих соседей: урана – по признакам золота, золота – по признакам урана. Крупнейшей удачей стало золотоносное месторождение Мурунтау, на котором будущий профессор отработал в поле добрый десяток лет: от открытия до промышленного освоения. Подержал в руках, что удается, как он говорит, в жизни не каждому геологу, первые слитки золота, подготовил кандидатскую и докторскую, которые шли под грифом "совершенно секретно" и впервые открыто прозвучали на недавней конференции. В результате как опытный эксперт был приглашен в конце восьмидесятых на северо-восток России, на Чукотку, с целью оценить эту золотоносную провинцию с точки зрения выхода черных сланцев. И действительно, в результате двухлетней работы с его помощью и приехавших с ним из Кызылкумов двух узбекских коллег впервые на севере Чукотки было обнаружено не только рассыпное, но и коренное рудное золото. Как ни странно, сюрпризом оказалось, что чукотские месторождения в принципе не рассыпные, как всегда считалось, а изначально рудные, лишь разрыхленные на выходах температурным воздействием.
    Я увидел, что Халмурад Каримович искренне, как свою беду, переживает нынешние мытарства российских геологов, разрушение их экспедиционных поселков и городков горнодобытчиков, когда они на глазах пустеют и закрываются.
    – Я еще тогда говорил: ребята, вы военным в чистом поле городки строите. Их селить негде, а вот вам жилой фонд. Привезите хотя бы временно, для поддержания обжитой базы, – замечает Каримов. – Вот Певек гибнет, прекрасный город, другие города, которым жизнь дала геология... Нет, видно, ведомства не смогли договориться...

    Навои в предвкушении бума
    Потому и интересно, что Навои сегодня – обратный пример экономической состоятельности благодаря универсальности своего потенциала. Уран, золото, нерудные материалы или, например, мрамор, который охотно берут итальянские и греческие фирмы за красивейшие оттенки белого, розового и черного цветов. Образцы этого мрамора можно увидеть и в облицовке ряда станций московского метро.
    Об урановой конъюнктуре можно добавить, что кризис перепроизводства, вызвавший к середине 90-х максимальное падение цен на ядерное сырье, по мнению многих специалистов, уже проходит. Если в 1980 году фунт урана стоил 8 долл., в 1994 – 7, то в 1996 уже 15 долл. График цен круто взял вверх. Спад гонки вооружений и критическое отношение к атомным станциям после Чернобыля уступают место более уравновешенным тенденциям. Планета продолжает нуждаться в энергии, и самый перспективный путь здесь все-таки – сооружение АЭС. Потребность в ядерном топливе растет, а мировая добыча удовлетворяет ее лишь на треть. После волны закрытия урановых рудников многие страны используют запасы, а Россия даже приторговывает оружейным ураном-235, разбавляя его природным. Но склады постепенно пустеют, а поэтому повышается и интерес к ранее закрытым урановорудным объектам. Но одновременно – и спрос на самый дешевый по себестоимости узбекский уран. Им живо интересуются компании США, Франции, Японии, Германии.
    ... Россия осталась сегодня примерно с четвертью бывших своих союзных урановых кладовых. По мнению директора Всероссийского института минерального сырья Григория Машковцева, тоже много лет проработавшего в Кызылкумах и участвовавшего в недавней конференции, выйти на прежний уровень по промышленным запасам, если непрерывно работать, она сможет примерно к 2010 году. Притом в 1995 году в России пробурено для разведки урановых залежей 27 тыс. погонных метров, а в Узбекистане – более 400 тыс. Но, может быть, решение не только в новом поисковом рвении, а и в более рациональном использовании совместно разработанной базы? Это уже дело совместной мудрости экономистов и политиков, которые могут позаимствовать ее у геологов.