Юрий Тыссовский

    Само арабское название четвертой по возрасту мировой религии "ислам" означает покорность, смирение. Естественно, перед волей Аллаха, милостивого и милосердного. Так почему же, собственно говоря, это слово сегодня вызывает если не тревогу, то весьма серьезные опасения среди тех, кого мусульмане считают "неверными"? Да и значительная часть мусульман, которых экстремисты от ислама относят к "недостаточно правоверным", испытывает озабоченность в связи с быстрым распространением радикальных движений исламского толка.

    Чем недовольны "люди Корана"
    Ислам, как и всякая другая религия, не избежал разного рода схизм, включая, с точки зрения подавляющего большинства правоверных – суннитов, полностью еретические. Не имеет смысла пересказывать все "мазхабы" (ветви) ислама – им несть числа. Остановлюсь только на наиболее броских в политическом плане. Скажем, шиизм, адепты которого поклоняются прямому родственнику пророка Мухаммеда Хусейну и известны своей крайней непримиримостью к последователям других "мазхабов", готовностью к самопожертвованию во имя веры. Большинство населения Ирана – именно шииты, что в огромной степени предопределило подвижнический характер исламской революции в этой стране, осуществленной и идеологически выверенной несомненно выдающимся духовным и политическим лидером – имамом (высший титул шиитской клерикальной иерархии) Рухоллой Хомейни. По всему исламскому миру разбросаны общины исмаилитов, которые проживают в разных странах, как правило, компактно, но обособленно от других. Представителей этой секты много, в частности, в Афганистане и Бадахшане (таджикский Памир). Секта алауитов находится фактически у руля правления в Сирии через семью Асадов. Представители секты бахаитов, наоборот, подвергаются преследованиям в большинстве исламских стран, особенно ожесточенно – в Иране. Такая конфессиональная чересполосица служит питательной средой для многих политически противоречивых процессов в странах ислама, а с другой стороны – помогает выработать методологический подход к событиям, протекающим как в исламском мире, так и вокруг него.
    Следует при этом указать на неоспоримый факт: ислам – самая, пожалуй, сильная религия наших дней по степени психологическо-культурного воздействия на своих приверженцев. Этим широко пользуются клерикалы от политики практически в любой стране обширного "зеленого пояса", протянувшегося от Марокко на западе африканского континента до Индонезии и Филиппин в Юго-Восточной Азии. Суждения мулл и шейхов о характере того или иного события неоспоримы для их, как правило, безграмотной паствы, а уж "фетва" (религиозное предначертание) общепризнанных духовных авторитетов становится прямым руководством к действию. Достаточно вспомнить вердикт Рухоллы Хомейни о смертном приговоре поэту-диссиденту Салману Рушди, привести в исполнение который вызвались тысячи мусульман, как шиитов, так и суннитов.
    Среди последователей ислама в общем смысле этого слова распространен своего рода синдром, который я назвал бы "Наших бьют!" Любые действия в немусульманских странах, неблагоприятные по отношению к исповедующим религию Аллаха – оправданные или неоправданные, – вызывают прилив бешенства, стремление немедленно встать на защиту единоверцев путем объявления "джихада" – священной войны против "кафиров". Ярчайший пример – российский Северный Кавказ, где действия Москвы, направленные на подавление не только сепаратизма, но и просто бандитизма так называемых "лидеров" Чечни, вызвали обвинения в "преследовании мусульман". Аналогичные выпады делаются в адрес Индии, США, ряда стран Западной Европы, где ведется борьба с исламистским экстремизмом.
    Подоплека подобной реакции не является секретом – исламский мир в целом страдает от явного комплекса неполноценности. Действительно, "люди Книги", т. е. Библии, христиане строят на Западе "общество процветания" и добились на этом пути впечатляющих успехов. При этом достижения технического прогресса, основанного во многом на ценностях христианской цивилизации, открывают перед человечеством весьма заманчивые перспективы и в будущем. Между тем "люди Корана" на огромных просторах того самого "зеленого пояса" прозябают в большинстве своем в нищете и лишениях. Высокий уровень жизни населения в ряде аравийских стран, построенный исключительно на доходах от нефти, лишь подчеркивает эту пропасть. Остается с горечью вспоминать о былых временах, когда исламская культура дарила средневековой Европе глубочайшие познания в астрономии, механике, других областях знания. Мало кто задается вопросом, почему в истории все сложилось именно так. Большинство духовных и светских лидеров исламского мира предпочитают видеть в Западе источник несправедливости. Отсюда зависть, логично перетекающая во враждебность, от которой – лишь шаг до экстремизма.
    Комплекс неполноценности подтолкнул к лихорадочным поискам какого-то экономического и политического противовеса западным ценностям, которые признавались категорически неприемлемыми для мусульман. Однако неспособность найти современную альтернативу и дать адекватный ответ на "вызов Запада" оставила лишь один путь – возвратиться к истокам мухаммеданства. Поэтому-то в мечетях, на дипломатических раутах и деревенских сходках яростно ниспровергается весь западный мир за его приверженность культу материального потребления и бездуховность. Взамен предлагается умозрительная модель фундаменталистского социализма, построенного на принципе справедливого распределения благ, но при этом не исключающая возможность накопления богатства в определенных слоях общества.
    Ислам всегда выступал за цельную систему благотворительных налогов на богатых, с помощью которой беднейшая часть населения получает мизерные средства, чтобы сводить концы с концами. Порожденные такой системой нищенствующие социальные группы о лучшей доле и не помышляют. Более того, "улица" готова стоять горой за крохи с барских столов. На этом и зиждется "исламский призыв" фундаменталистов. Наиболее развитые режимы в мусульманских странах, вынужденные подкармливать обездоленные слои общества, широко используют современные институты и механизмы социального партнерства, параллельно опираясь на поддержку ортодоксальных религиозных структур. Эта стратегия эффективна и позволяет исламу перед лицом международного сообщества поддерживать имидж религии мира и терпимости. Однако исламисты и словом, и делом разрушают эту репутацию.

    Двойное дно учения Сейида Кутба
    Остановимся на терминах. Религиозные фанатики хотят переделать исламский мир, вернуть его к "веку праведных халифов", т. е. более чем на тысячелетие назад, ко времени, когда в раннеисламском обществе якобы царила социальная справедливость. Это движение получило в англоязычных странах название "исламский фундаментализм", а во франкоязычных – "исламский интегризм". В самом стремлении вернуться к основам религии ничего плохого в принципе нет. Вопрос в том, какими методами этого добиваться. Выяснилось, что апологеты политизированного ислама или исламисты (этот термин, на мой взгляд, особенно полно отражает суть явления) намерены избрать для достижения цели вульгарное насилие, которое Коран категорически отвергает. Однако авторитет священной книги в данном случае не останавливает теоретиков исламизма.
    Готовясь к написанию этого материала, я поднял свои выписки четвертьвековой давности из работ Сейида Кутба – апологета радикального фундаментализма в исламе, который заложил идеологическую основу общеисламского движения "Братья мусульмане". Наряду с основателем движения Хасаном аль-Банной он был и остается по сей день непререкаемым авторитетом для всех исламистов, в том числе и как "шахид" (мученик за веру), повешенный при египетском президенте Гамале Абдель Насере за активное участие в антигосударственном заговоре. Его идеи явственно просматриваются ныне в деяниях боевиков палестинских организаций ХАМАС и "Аль-Джихад аль-ислами", египетской "Аль-Гамаа аль-исламия", алжирской "Аль-Джамаа аль-мусаллаха" (в переводе – вооруженная группа), талибов в Афганистане и даже ваххабитов в Центральной Азии и на Северном Кавказе.
    Кутб считал, что власть Аллаха над всем сущим, включая человека, абсолютна. А потому все изменения к лучшему в жизни людей должны быть связаны с именем Всевышнего. Казалось бы, банально, но идеологический чемоданчик имел второе дно. Кто определит, что же, собственно, нужно людям? По Кутбу, волю Всевышнего формулирует отнюдь не народ, а узкая группа "избранных". "Приоритет лучшим, а не массам, центральное место – избранным, а не народу" – это цитата. Элитные группы "борцов за чистоту ислама", за социальную справедливость – вот как раз те "гамаа" (группы), с которыми сегодня сталкивается мир. Именно они взяли на себя всю тяжесть борьбы за триумф "истинно исламских ценностей", объявив войну социальному угнетению в исламских странах, правящим там "богохульным" режимам, которые продались чуждым религии мусульман капитализму, империализму и социализму. Другими словами, "джихад" объявляется инструментом свержения тех режимов, а также поддерживающего их традиционного клерикального истеблишмента, которые произвольно провозглашаются "не истинно мусульманскими".
    Вне исламской среды многие представления Кутба выглядят малопривлекательными, а иной раз и очевидно бредовыми. Но для мусульманина они, при определенном настрое мышления, представляются откровением свыше. Особенно те, которые призывают к силовому социальному переустройству общества на благо простых мусульман. Сила идей подкрепляется организационной схемой строительства вооруженных групп. Они создаются по принципу ленинских революционных "ячеек", их членов апологеты исламизма заранее освобождают от каких-либо морально-этических норм. Аллах, согласно воззрениям последователей Кутба, дает индульгенцию на любые преступления в рамках "джихада", включая убийство невинных людей, женщин, детей и стариков. И все это – во имя торжества "общего дела". Наиболее яркий пример того, как подобные учения воплощаются на практике, – деяния боевиков алжирской "Аль-Джамаа", которых отличает особенно изощренная жестокость в умерщвлении жертв. Их заслуга перед Аллахом – вспоротые животы беременных женщин, перерезанные глотки мужчин, взрывы начиненных тротилом автомашин в людных местах. При этом исполнители кровавых актов сохраняют убеждение, что всякий погибший за "богоугодную" идею прямиком отправляется в рай. Такая целеустремленность и склонность к самопожертвованию при совершении террористических актов (ее особенно часто демонстрируют хамасовцы в Израиле) крайне затрудняют борьбу с религиозными фанатиками в региональных и глобальном масштабах.

    Очаги "зеленого" пожара
    До последнего времени центром исламского экстремизма оставался Ближний Восток, что несомненно объясняется длительным противостоянием Израиля и сопредельных арабских государств. Последние не гнушались использовать "услуги" террористов как из течений политизированного ислама, так и со стороны левомарксистских группировок для борьбы с сионизмом и его основным союзником – США. Вообще, этот конфликт, который в активной фазе полыхает на Ближнем Востоке уже полстолетия, а в скрытой форме существует и добрую сотню лет, был и остается источником напряженности, насилия в регионе. Огромную роль здесь сыграл и успех исламской революции в Иране, убедивший лидеров фундаменталистских движений в том, что против "великого сатаны" – США – и его местной агентуры можно бороться и побеждать. Тегеран во времена Хомейни оказывал таким экстремистским движениям, как ХАМАС, "Аль-Джихад аль-ислами" в Палестине, "Хезболлах" (правильное название "Хизб Аллах" – партия Аллаха) в Ливане и фундаменталистскому режиму в Судане Хасана ат-Тураби мощную идейную и, весьма вероятно, материальную поддержку.
    Продолжающийся в последние пять лет процесс мирного урегулирования на Ближнем Востоке несколько снизил накал исламистского экстремизма. Да и позиция Ирана, который по гражданской линии возглавил президент-реформатор Хатами, стала заметно менее радикальной. Но исламские экстремисты активизировались в других регионах. Центр фундаментализма смещается в Южную и Юго-Восточную Азию.
    Здесь также просматривается узловой момент – Афганистан. Вторжение советских войск в эту страну привело к заметной радикализации исламского мира, а вывод нашего "ограниченного контингента" в феврале 1989 года дал основание исламистам считать, что их дело победило. Приход к власти руководства так называемых "моджахедов" породил гражданскую войну, которая приняла преимущественно этнический характер и ведется между пуштунским движением "Талибан" и Северным альянсом, объединяющим таджиков, узбеков, хазарейцев и другие национальные меньшинства.
    Наиболее угрожающим компонентом, дестабилизирующим обстановку в этом регионе, является связка Пакистан – Афганистан. Диктатор Пакистана генерал Зия-уль-Хак провел широкую исламизацию страны, что благоприятствовало развороту деятельности религиозных экстремистских партий и движений. Именно среди них зародилась идея создать боевой пуштунский кулак в лице организации "Талибан". Членами ее стали семинаристы из многочисленных пакистанских медресе, фанатично преданные исламистской идеологии и прошедшие всестороннюю подготовку в военных лагерях. Получив от Исламабада огромную поддержку деньгами и оружием, они в короткий срок захватили до 85 – 90 % афганской территории. Следующей стадией стало превращение Афганистана в гнездо воинствующего исламизма, что логично укладывается в идеологические воззрения талибов – неорелигиозная экспансия должна распространяться по всему исламскому миру и даже за его пределами.
    Немалым подспорьем для реализации этой идеи стало появление в Афганистане крупнейшего на данный момент международного террориста Усамы бин Ладена, саудовского мультимиллионера, который до этого руководил своей подрывной сетью "Аль-Каида" (база) из Судана. Бин Ладен "засветился" во многих регионах мира, спонсируя террористические вылазки своих сторонников в Саудовской Аравии, США, Канаде, на Филиппинах и в Индонезии, не говоря уж о Чечне и Центральной Азии. Чуть более двух лет назад его агентура организовала два мощных взрыва у посольства США в Найроби и Дар-эс-Саламе, которые унесли жизни более чем 200 человек. Пакистано-афганский альянс интенсифицирует кровопролитные столкновения в индийской части Кашмира, что, учитывая факт обладания Исламабадом и Дели ядерным оружием, может привести к непредсказуемым результатам. Рука талибов и Бин Ладена дергает за веревочки узбекских исламистов, которые уже дважды совершали агрессию против Киргизии и Узбекистана.
    Поскольку затронут этот аспект деятельности исламских фундаменталистов, следует подробнее остановиться на многонациональном религиозном движении, известном у нас под названием "ваххабизм", хотя, как мне кажется, его следовало бы именовать "псевдоваххабизм". Мухаммед Абдель Ваххаб еще в XVIII веке, т. е. задолго до Кутба и аль-Банны, проповедовал в Саудовской Аравии, призывая, во-первых, к борьбе за социальную справедливость и, во-вторых, к восстанию против властей предержащих, не следующих постулатам "чистого ислама". Хотя учение саудовского проповедника содержит в себе целый ряд совершенно специфических моментов формального и ритуального характера, для нас важны именно эти два положения. Я лично столкнулся с этим направлением исламизма в Афганистане в начале 80-х годов, где его исповедовала группировка Абд Рабба Расула Сайяфа, члены которой отличались особой жестокостью к "иноверцам" и даже единоверцам, придерживавшимся иных "мазхабов" ислама. Кстати, на Аравийском полуострове ваххабизм трансформировался до такой степени, что фактически отошел от крайних взглядов, и сегодня в Саудовской Аравии он рассматривается как государственная форма религии. При этом в саудовском обществе сохраняется ядро ваххабитов, позволяющих себе радикальную оппозицию правящему дому Аль Саудов.
    Щупальца политизированного ислама проникли даже в относительно терпимые с религиозной точки зрения общества в странах Юго-Восточной Азии. Полыхает Индонезия с населением 200 млн. человек, представляющих примерно 300 этнических групп. Многочисленные исламистские группировки намерены добиваться создания своих конфессиональных мини-государств, что грозит распадом страны. Аналогичная ситуация – на Филиппинах. Сгущаются тучи над Малайзией. В Африке крупнейшая страна континента – Нигерия – подвергается процессу "ползучей исламизации", увеличивая вероятность гражданской войны между мусульманами и христианами.
    Политические наблюдатели задаются сегодня вопросом: а не стоит ли за этими зловещими процессами некий "исламистский интернационал" с единым центром, располагающим огромными финансовыми возможностями? Думаю, что нет. Но региональные центры, безусловно, существуют и в какой-то степени координируют подрывную деятельность на всех континентах, за исключением (пока) Австралии. Главный из них – уже упомянутый тандем Пакистан – Афганистан с примкнувшим к нему Бин Ладеном – несет ответственность за перманентную напряженность в Центральной Азии, Кашмире и Юго-Восточной Азии. Второй – североафриканский альянс исламистов – действует в Алжире, Египте, Ливии, отчасти в Марокко. Здесь координатором, по крайней мере, до последнего времени выступал Судан. Заметно сузились возможности "ближневосточного" центра, но ведущие борьбу с Израилем террористические организации региона сбрасывать со счетов рановато. "Европейский" центр действует из Лондона, его ликвидации препятствуют пресловутые "демократические свободы" Великобритании, хотя фактов преступной деятельности исламистов в Старом Свете предостаточно.
    Возможна ли успешная борьба с этим злом, принимающим общепланетарный масштаб? Отрадно, что в последнее время ведущие страны Запада предпринимают скоординированные усилия (к ним теперь присоединяется и Россия) по выработке действенных мер для противостояния общей угрозе. Это – отдельная тема. Замечу лишь, что здесь наибольшую трудность представляет проблема бедности населения большинства мусульманских стран, которая во многом и являет собой питательную среду радикализма и терроризма.
    Хочется завершить тем, с чего начал. "Зеленому терроризму" должен быть положен конец. Но при этом нельзя забывать, что наряду с воинствующим исламизмом есть и подлинный ислам – мировая религия с ее неумирающими ценностями духовного, культурного и этического характера. И крайне опасно путать эти два понятия.