Виктор Сандлирский
ВНИИНМ им. А.А. Бочвара

    Сто лет назад родился Андрей Анатольевич Бочвар – выдающийся ученый-металловед, создатель отечественной школы радиационного материаловедения, академик, дважды Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской, четырех Сталинских и Государственных премий, заслуженный деятель науки и техники РСФСР.

    В силу обстоятельств академик А.А. Бочвар принадлежал к той категории советских ученых, чья жизнь и деятельность были укрыты завесой строжайшей секретности и стали известны широкой общественности сравнительно недавно. Его имя по праву стоит в одном ряду с фигурами мирового значения, такими, как И.В. Курчатов, В.Г. Хлопин, Ю.Б. Харитон, Н.А. Доллежаль, Я.Б. Зельдович и другие.
    Судьба Андрея Анатольевича Бочвара – яркое подтверждение несправедливости расхожего мнения, будто природа "отдыхает" на детях талантливых родителей. Он родился 8 августа 1902 года в семье ученого, основателя Московской школы металловедения, профессора Анатолия Михайловича Бочвара, который в начале прошлого века организовал первые в Москве металлургическую и металлографическую лаборатории.
    Ученики и последователи А.М. Бочвара внесли солидный вклад в развитие металловедения черных и цветных металлов, но даже среди целой плеяды известных ученых особенно ярко проявил себя сын профессора – Андрей Анатольевич Бочвар. Будущий академик почти повторил судьбу отца, закончив в 1923 году химический факультет МВТУ. Как ученый А.А. Бочвар сложился очень рано: еще студентом в 1922 году он активно вел научную и педагогическую работу, занимая должности ассистента и доцента кафедры в МВТУ, педагогическом институте им. Либкнехта, институте им. Плеханова.
    В 1925 – 1928 годах Андрей Анатольевич проходил стажировку в Германии, в Геттингенском институте у профессора Г. Таммана, где занимался исследованием условий кристаллизации эвтектических систем. В 1926 году молодой ученый теоретически предсказал и экспериментально подтвердил, что температура начала рекристаллизации у всех чистых металлов составляет определенную долю от их температуры плавления по шкале Кельвина. Это положение впоследствии стало называться "правилом Бочвара" и вошло во все учебники по металловедению и термической обработке.
    Карьера молодого ученого развивалась стремительно. В 1930 году Андрей Анатольевич переходит на работу в Московский институт цветных металлов и золота (МИЦМиЗ, сегодня МИСиС) и уже в 1931 году, став профессором, возглавляет там кафедру металловедения, основанную его отцом.
    В 1935 году, в возрасте 33 лет, А.А. Бочвар успешно защитил докторскую диссертацию, причем это была первая в стране металловедческая докторская работа. В 1939 году ученый избирается членом-корреспондентом АН СССР, а в 1946 г. становится академиком.
    Тридцатые годы были временем становления отечественного металловедения, и заметную роль в этом процессе играли работы А.А. Бочвара. В 1931 году он издает учебник по термической обработке металлов, в 1935 году – по металловедению. По этим учебникам, выдержавшим немало изданий, готовились к практической деятельности несколько поколений отечественных ученых и работников различных отраслей промышленности.
    Вообще, отличительной особенностью А.А. Бочвара было умение переводить результаты научных исследований в плоскость практического применения. И это тоже, видимо, передалось ему по наследству от отца. Например, предложенный им совместно с профессором А.Г. Спасским в 1936 году способ фасонного литья с кристаллизацией под давлением был быстро внедрен в производство и широко применялся в годы Великой Отечественной войны, особенно в литейных цехах авиационных заводов. За эту работу Андрей Анатольевич получил свою первую правительственную награду – орден Трудового Красного Знамени и первую премию – в 1941 году он стал лауреатом Сталинской Премии.
    Предвоенные годы для многих специалистов и, естественно, для А.А. Бочвара были временем интенсивного обретения знаний и накопления опыта. В этот период последовали еще две зарубежные командировки: в 1937 году – во Францию для изучения производства легких сплавов, а в 1940 – 1941 году – в Германию, где Андрей Анатольевич знакомится с производством магния и его сплавов. Все это очень пригодилось во время войны, когда А.А. Бочвар активно включился в решение проблем оборонной промышленности, участвуя в разработке новых сплавов и в поиске способов замены дефицитных стратегических материалов.
    Одно из самых главных открытий в своей жизни Андрей Анатольевич сделал в 1945 году, когда вместе со своей ученицей З.А. Свидерской обнаружил явление сверхпластичности сплавов. Практические возможности использования этого явления не исчерпаны до наших дней, а статья Бочвара в журнале "Доклады АН СССР" за 1945 год, особенно после выхода в США в 1962 году обзора советской периодики по сверхпластичности, стала одной из наиболее цитируемых в мировых металловедческих работах.
    Этапной вехой стал для академика А.А. Бочвара советский "Атомный проект". Фактический руководитель создания атомной бомбы И.В. Курчатов пригласил Андрея Анатольевича как лучшего металловеда страны, чтобы возглавить новое направление в науке – реакторное материаловедение. С этого момента жизнь академика на долгие годы оказалась связанной с ВНИИНМ, который сегодня носит его имя.
    Первоначально, в 1946 году, А.А. Бочвар был привлечен в качестве научного консультанта, но уже в ноябре 1947 года возглавил отдел, основной задачей которого было изучение плутония и урана.
    При непосредственном участии и под научным руководством Андрея Анатольевича проводились не только исследования, но и создавались уникальные технологии, благодаря чему страна в короткие сроки смогла получить ядерное оружие. В решении сложнейшей задачи А.А. Бочвару очень помогло умение привлекать к делу лучших специалистов. Созданная им команда единомышленников сочетала в себе самые разносторонние качества и этим была сильна. Достаточно назвать хотя бы несколько имен, таких как академик И.И. Черняев, чл.-корр. С.Т. Конобеевский, чл.-корр. Н.А. Изгарышев, д.т.н. А.Н. Вольский, д.т.н. А.C. Займовский, чтобы убедиться не только в научной одаренности Андрея Анатольевича, но и в его организаторских способностях и личном обаянии. Успешное испытание РДС-1 (первой советской атомной бомбы) принесло А.А. Бочвару первую Звезду Героя Социалистического труда.
    В 1953 году была испытана первая советская термоядерная бомба, в создании которой роль академика Бочвара и его дружины правительство страны также оценило по достоинству – вторая Звезда Героя Социалистического труда. Орденами и медалями были награждены многие сотрудники института, который к этому моменту возглавил А.А Бочвар.
    Как высочайшую оценку вклада Андрея Анатольевича в обеспечение обороноспособности страны можно привести отзыв академика Ю.Б.Харитона в одном из интервью. В ответ на утверждение журналиста, назвавшего Юлия Борисовича "отцом" ядерной бомбы, академик сказал: "Это неправильно. Создание бомбы потребовало усилий огромного количества людей. Металлургия плутония – это Андрей Анатольевич Бочвар!"
    Накопленные во время этой специфической работы знания и опыт стали основой для постепенного превращения Института спецметаллов, как в то время назывался ВНИИНМ, в многопрофильную комплексную научную организацию, чему в полной мере способствовал высокий авторитет А.А. Бочвара. Одновременно шел самый главный и перспективный процесс – формирование научной школы в самом широком понимании этого слова. Лучшие выпускники многих вузов страны стремились попасть "под крыло" академика, поскольку это почти гарантировало участие в интересной и перспективной работе. Но при этом нужно было соответствовать очень высоким требованиям. Будучи в курсе всех публикаций в отечественной и зарубежной литературе, академик добивался того же и от своих сотрудников, причем не принимал возражений, связанных с незнанием иностранных языков.
    Вот как вспоминает об этом доктор технических наук, одна из старейших сотрудниц института Л.И. Колобнева, c полным основанием считающая себя ученицей А.А. Бочвара:
    "...он мог вызвать и сказать, что данная статья в немецком журнале интересна мне по тематике, поэтому ее надо прочесть (а я знала английский язык). "Хотя бы одну основную страницу. А вообще-то, кандидат наук обязан знать, как минимум, два языка". В следующий раз мне через секретаря была передана книга, только что поступившая в институт (600 страниц, немецкий язык), на неделю отсутствия Андрея Анатольевича по депутатским делам. Уже достаточно хорошо зная его, я, сразу после первого разговора о статусе и эрудиции кандидата наук, не стала ждать очередного напоминания".
    Внимательно следил директор института за тщательностью проведения научных исследований и оформлением результатов, ибо в принципе не принимал расхлябанности и необязательности. Не терпел академик А.А. Бочвар стремления выдать повседневную работу за что-то из ряда вон выходящее и при малейшей попытке кого-либо из сотрудников "овеять свои знамена славой" становился резким и нетерпимым. Однажды это испытал на себе, причем просто по недоразумению, главный научный сотрудник ВНИИНМ В.П. Костомаров. Предыстория такова: в марте 1964 года В.П.Костомаров по распоряжению директора института выехал в НИИАР (г. Димитровград, сейчас – Мелекесс) для выполнения важного и срочного задания. Не стоит описывать суть этого задания и ход его выполнения, но все было сделано очень быстро и качественно. И вот что произошло по возвращении в Москву: "На следующий день я пришел на работу часов в 12, и мне сказали, что меня разыскивает А.А. Петропавловская (секретарь А.А. Бочвара). Я перезвонил, и она велела мне идти к Андрею Анатольевичу.
    Придя в кабинет, я почувствовал, что у него очень плохое настроение. Не задавая мне вопросов, он взял со стола лист бумаги, потряс им в воздухе и сказал, что он уже знает об успешной разборке ТВС (тепловыделяющих сборок) вот из этого, и подал мне листок. Это оказалась шифрограмма приблизительно следующего содержания:
    Президиуму Верховного Совета СССР,
    Министру среднего машиностроения тов. Е.П. Славскому,
    Директору НИИ-9 тов. А.А. Бочвару
    "Встав на трудовую вахту ( не помню, в честь чего), сотрудники НИИАР и НИИ-9 впервые в СССР потвэльно (ТВЭЛ – тепловыделяющий элемент) разобрали ТВС, успешно отработавшую в реакторе атомной подводной лодки".
    (Кто подписал, тоже не помню).
    Убедившись, что я до конца прочитал текст, Андрей Анатольевич начал меня стыдить за бахвальство, нескромность и т.д. Я дал ему честное слово, что о составлении такой бумаги и даже о замыслах ее написания я ничего не знал. Это его немного успокоило, и он произнес фразу, которая мне запомнилась на всю жизнь: "Согласитесь, что выдавать результаты своей повседневной работы за сверхподвиг просто ( и после небольшой паузы, вместо наиболее часто употребляемого слова "неприлично") нечистоплотно".
    За время руководства институтом при непосредственном участии и под руководством академика А.А. Бочвара было проведено огромное количество исследований фундаментального и прикладного характера. Внесен существенный вклад в создание атомных реакторов мирного назначения – энергетических, транспортных, исследовательских, в разработку и внедрение конструкционных и делящихся материалов, ТВЭЛ и ТВС, технологий обращения с РАО (радиоактивными отходами) и ОЯТ (отработавшим ядерным топливом). Впервые исследованы, получены и внедрены в производство сверхпроводящие материалы для термоядерных реакторов.
    Более чем 30-летнее руководство институтом, превратившимся за эти годы в мощную научно-исследовательскую организацию, характерно, прежде всего, тем, что А.А. Бочвар создал одну из лучших в стране научных школ, которая стала не только кузницей научных кадров, но и воспитала множество первоклассных организаторов науки и производства.
    Способствовало творческому росту специалистов института и предприятий и то обстоятельство, что всем был известен скрупулезный подход академика к защите диссертаций, проводившихся во ВНИИНМ. Андрей Анатольевич всегда был в курсе тех или иных изменений в требованиях ВАК СССР и неукоснительно следил за их выполнением. По словам А.С. Абакумова, работавшего ученым секретарем института, однажды академик Бочвар приостановил защиту кандидатской диссертации только потому, что официальный оппонент много лет назад был руководителем подразделения, где диссертант начинал работу молодым специалистом. Это было чисто формальным нарушением, однако убеждать академика в несущественности данного обстоятельства оказалось бесполезным. Защита была проведена повторно уже с другим оппонентом. Нелишне добавить, что этот диссертант – ныне заместитель генерального директора, директор отделения, доктор технических наук, А.К. Шиков.
    Не зря говорят, что талантливый человек – талантлив во всем. Андрей Анатольевич Бочвар был выдающимся ученым, терпеливым педагогом, прекрасным организатором и очень интересным собеседником. Это понимали все, кто сталкивался с ним за долгие годы совместной работы. Однако далеко не все могли видеть своего директора и научного руководителя во внеслужебной обстановке. И вовсе не потому, что академик создавал искусственную дистанцию между собой и окружающими. "Виной" была необычайная скромность, нежелание хоть как-то использовать свой авторитет в том, что касалось личных дел. Вот только один пример.
    Если не все, то многие слышали об увлечении Андрея Анатольевича живописью. Знали, что он собрал неплохую коллекцию полотен, но мало кто представлял направленность этого увлечения. А вот его ученик, и поныне продолжающий успешно работать в институте, Александр Григорьевич Иолтуховский, смог приоткрыть для себя и для нас "завесу таинственности".
    "В начале 70-х годов в Академии художеств СССР ...была организована выставка работ Куинджи и его учеников. В воскресенье я с моими сыновьями отправился на выставку. Мы не знали точного времени открытия и приехали к 10 часам утра. Но выставка открывалась в 11.30 На дворе стоял ноябрь, было холодно и дождливо, и мои дети периодически бегали в какой-то магазин погреться. Но зато мы были в числе первых в очереди. К моменту открытия выставки в очереди уже стояло человек 200 – 300.
    Перед открытием кассы я вдруг увидел Андрея Анатольевича, который прошел мимо, не замечая меня.
    "Андрей Анатольевич! А мы Вас уже больше часа ждем. Хорошо, что не опоздали".
    Он подошел улыбающийся, радостный и зашептал: "Удобно ли? Ведь могут сказать, что я не стоял!"
    И это говорил дважды Герой, депутат Верховного Совета РСФСР, лауреат Ленинской и Государственных премий, очень заслуженный человек, который просто формально без очереди мог взять билеты в кассе! В этом был весь Андрей Анатольевич – скромный, интеллигентный, застенчивый!
    ...Мы гурьбой вошли в помещение выставки. Небольшие залы были плотно завешаны полотнами мастеров, поэтому приходилось подолгу топтаться в одном зале, переходя от стенки к стенке. Андрей Анатольевич осматривал экспозиции быстро, к некоторым работам подходил ближе, читал фамилию художника, снова отходил. Иногда он подходил к нам, спрашивал о впечатлениях, снова уходил и опять возвращался. Потом подошел, поблагодарил за полученное удовольствие, улыбнулся детям и торопливо ушел по каким-то своим важным делам. Потом я понял, что любовь Андрея Анатольевича к Куинджи не случайна: ОН – РОМАНТИК !"
    А один из ближайших сподвижников Андрея Анатольевича Бочвара, член-корреспондент АН СССР А.С. Займовский, человек, кстати, тоже весьма незаурядный, посвятил А.А. Бочвару целый стихотворный цикл под общим названием "Бочвариада", несколько строк из которого просто необходимо привести:

    "Он был к нам послан, как Мессия,
    Мы ждем: он будет речь держать,
    Что де – вперед, сыны России,
    Пора Америку догнать!
    ....................................
    Мы ждали: будет речь цветистой,
    Расселись так – часа на два.
    Вот он вошел походкой быстрой
    И, поздоровавшись едва,
    Сказал, как будто на прощанье:
    "Проблема очень велика,
    Работа, а не совещанья
    Теперь нам надобна. Пока!"

    Огромный авторитет Андрея Анатольевича Бочвара на всех уровнях человеческих и административных отношений подтверждается редчайшим в истории страны фактом: несмотря на то, что он не был ни комсомольцем, ни членом партии, его постоянно избирали депутатом – в 1939 году в Моссовет, а с 1951 года в Верховный Совет РСФСР.
    Страна высоко оценила заслуги Андрея Анатольевича Бочвара: дважды Герой Социалистического труда, кавалер шести орденов Ленина, трех орденов Красного знамени, ордена Красной Звезды, ордена Октябрьской Революции и множества медалей.
    После кончины А.А. Бочвара его имя было присвоено ВНИИ неорганических материалов, одной из улиц недалеко от института, океанскому теплоходу и горной вершине в Алтайском крае.
    Об этом неординарном событии нужно сказать особо, поскольку инициатива исходила не от официальных представителей властных структур или науки, а от людей, подготовивших и выполнивших восхождение на будущий пик Бочвара.
    Предоставим слово руководителю экспедиции, ведущему научному сотруднику ВНИИНМ, "снежному барсу" В.К. Неворотину:
    "...когда речь зашла о предстоящем юбилее А.А. Бочвара, я подумал о возможности не только подняться на какую-либо вершину и посвятить это восхождение юбиляру, но и, выбрав безымянный пик, присвоить ему имя выдающегося российского ученого ХХ столетия. На мой взгляд, это было бы достойным подарком к нашему общему празднику, тем более, что я лично знал Андрея Анатольевича и отношусь к нему с огромным уважением. Идея показалась мне вполне реальной, и я обратился к своим товарищам по альпинистскому "цеху" с просьбой найти непокоренную и неназванную вершину именно в России, ибо, несмотря на свою мировую значимость, академик, дважды Герой Социалистического труда, лауреат многих премий, выдающийся ученый Андрей Анатольевич Бочвар – человек и гражданин нашего Отечества! Здесь он родился, вырос, прошел весь свой жизненный путь и обрел место последнего упокоения."
    По целому ряду причин районом поиска безымянной на тот момент вершины был выбран Алтай.
    В.К. Неворотин и его товарищи, с организационной и финансовой помощью руководства ВНИИНМ, совершили восхождение, оставив на алтайской вершине медальон с профилем академика, вымпел ВНИИНМ и памятную записку.
    В нынешнем юбилейном году президиум Российской Академии наук принял решение об учреждении премии РАН имени А.А. Бочвара.
    Но самое главное – это память об Андрее Анатольевиче, которая хранится в сердцах его соратников, учеников и последователей.