Евгений Котяев

    Михайловский ГОК – один из трех комбинатов, подгрызающих известную всем Курскую магнитную аномалию, – разрабатывает железорудный бассейн с северного края. Кусок этот, пожалуй, самый увесистый, 11 млрд. т – большего в России нет, но вместе с тем весьма и весьма трудоемкий. Мало того, что в руде не густо магнитного железа (20,5 % по сравнению с 25 % у соседей), так еще и запрятано оно в крепчайшую породу. Чтобы добыть его, требуются особые долота и взрывчатка, и многократные дробления-помолы-просевы, и шестикратная магнитная сепарация. Короче, затраты больше, а конечного продукта меньше: если из 1 т руды Михайловского ГОКа извлекается в среднем 200 кг железа, то из руд Лебединского и Стойленского комбинатов – 260.
    Правда, у Михайловского ГОКа есть то, чего почти нет у других: на дне гигантского карьера залегает основательный, в 100 млн. т, массив богатой руды, не требующей обогащения. Ради нее в свое время и затевали строительство рудника, но в середине 60-х годов решено было добывать уже упоминавшиеся трудноперерабатываемые кварциты.
    Было ли это ошибкой? По тем временам, вроде бы нет: перспектива разработок в 350 лет, гарантированный сбыт, твердая вера в научно-технический прогресс снимали подобные сомнения. Дополнительные трудности стали своеобразным катализатором научных разработок, оригинальных инженерных решений, благодаря которым михайловские окатыши и концентрат вполне могли конкурировать с белгородскими. Причем и в условиях рынка тоже. Выравнивать цену удавалось путем снижения издержек на переделах. В особенности там, где был наибольший расход электроэнергии.
    Так, за период с 1992 по 1994 год (последние благополучные годы) удельный расход электроэнергии в расчете на 1 т концентрата снизился на 7 %. У конкурентов этот показатель либо не менялся, либо даже рос (на Лебединскоом ГОКе расход увеличился на 9,8 %, на Костомукшском – на 11,5 %). Параллельно шла упорная работа по повышению качества конечного продукта. С 1990 по 1994 год содержание железа в концентрате увеличилось с 64,21 до 66,59 %. На других ГОКах этот показатель практически не менялся. В окатышах содержание железа удалось поднять на 3,5 %, качество их стало одним из лучших в СНГ, что позволило резко увеличить экспорт.
    Естественно, производственные успехи сказывались и на социальной сфере. Ведь налоги Михайловского комбината обеспечивали 20 % доходной части областного бюджета и до 70 % бюджета города Железногорска. Город этот чем-то напоминает бывшие "закрытые" города – те же неожиданные для глубинки ухоженность, простор, столичные стандарты обслуживания.
    Относительное благополучие длилось до тех пор, пока специалистам и руководителям комбината противостояли пусть и непростые, но в принципе предсказуемые проблемы – будь то непокорная руда или жесткие требования нарождающегося рынка. Плохо стало, когда рыночную среду – и сверху, и сбоку – взялись формировать "вручную". Особенно болезненно на финансово-экономическом состоянии ГОКа отзывались экспромты продавцов электроэнергии. Прежде энергетики, хотя и поднимали цены, но постепенно и главное умеренно. А в мае 1995 года вдруг увеличили тариф скачком – в 1,6 раза, в августе повысили еще на 30 %.
    Понятно, что Михайловскому ГОКу, использующему руду, подобную которой нигде в мире не добывают, досталось больше других. Доля затрат на электроэнергию сразу возросла с 16 до 30,4 %. Пожалуй, это можно было бы принять за проявление рыночных законов, если бы не одно обстоятельство: тарифы поднялись не для всех одинаково. Основные конкуренты – Лебединский и Стойленский комбинаты в сравнении с Михайловским ГОКом за 1 кВт . ч стали платить на треть меньше: 150 руб. вместо 220.
    Горняки Михайловского ГОКа, находящегося на территории Курской области, долго не могли взять в толк, на чем основана такая дискриминация. Курская АЭС к ним находится ближе всего, тогда как до Стойленского и Лебединского комбинатов – более 200 км. А это – линии электропередачи и потери, пропорциональные сопротивлению. Но, как оказалось, тарифы устанавливались не по затратам, а по иным принципам. "Землякам" электроэнергия АЭС обходится дороже именно потому, что производится... в Курской области. Энергосистема здесь на треть массивней, а общее энергопотребление вдвое ниже, значит и "накладные расходы", если разделить числитель на знаменатель, приобретают иной вес.
    Этого удара комбинат вынести уже не мог. Если в первом полугодии 1995 года получили прибыль в размере 151 млрд. руб., то со второго пошел счет убыткам. В месяц – по 13 – 15 млрд. И получилось – чем больше произведено продукции, тем больше убытки. Постоянный рост издержек угрожал сделать себестоимость конечного продукта запредельной, а сокращение объемов автоматически вело к потере с таким трудом завоеванных рынков.
    Особенно остро это проявилось в сфере экспорта. Мало того, что стараниями энергетиков цена продукта превысила мировую, так еще и транспортная схема оказалась невыгодной для Михайловскoго ГОКа. Украинское правительство резко снизило железнодорожные тарифы для собственных товаропроизводителей: довезти тонну продукции с Криворожского ГОКа до западной границы (1300 км) стало возможным за 2,5 долл. А курским горнякам только за 200 км до украинской границы приходится выкладывать 6,5 долл.
    Похоже, о "стихии рынка" и пагубности свободной игры стоимостей говорят у нас по инерции. Ибо давно уже нет предмета спора. Его место заняла экономическая самодеятельность субъектов. Губернатору ничего не стоит своим распоряжением ограничить ввоз "чужой" продукции, установить предельный уровень цен на товары (пример – Белгородская и ряд других областей), создать "свой" банк и приказать всем предприятиям и коммерческим фирмам перевести туда счета (Курская область), организовать оффшорную зону (Калмыкия). Понятно, все это делается из благих побуждений: поддержать производителя, отрасль, территорию, усилить управляемость. Но результаты обычно резко отличаются от замысла. Так в очередной раз случилось и на Михайловском ГОКе, где начался эксперимент с управлением собственностью.
    Достаточно долгое время сомнений в правильности приватизации комбината не было. Владельцы – фирмы, сотрудничающие с банком "Российский кредит", – старались выполнять свои обязательства, хотя ресурсов даже такого серьезного партнера не хватало. Недостаток средств на реконструкцию, на техническое перевооружение, непосильный объем социальных расходов делали задачу выхода комбината из кризиса поистине головоломной. Но в отчаяние не впадали. Не сразу, но удалось выравнять тарифы на электроэнергию, подключиться к программе государственной помощи горнорудным предприятиям. Не стояла на месте и техническая мысль, особенно на тех направлениях, которые сулили снижение энергоемкости. Особые надежды связывались с роллер-прессом, сокращающим фазу дорогостоящего помола в пользу дробления. Был заключен контракт с немецкой фирмой-изготовителем.
    Но тут к власти пришел новый губернатор – А. Руцкой. Ознакомившись с ситуацией, он нашел усилия собственника по поддержанию ГОКа совершенно недостаточными. Более того, было заявлено, что основной причиной многомиллиардных задолженностей комбината перед бюджетом и фондами является неправильная политика коммерсантов, озабоченных лишь вытягиванием прибылей из региона.
    Тот факт, что дивидендов на свои акции банк не получал, наоборот – вложил за три года около 8 млн. долл., не считая льготных кредитов, – на губернатора впечатления не произвел. И потому вердикт был строгим: задолженность немедленно вернуть, а собственность переделить в пользу тех, кто способен ощущать государственные интересы как свои личные. В первую очередь, это, конечно, областная администрация, а также естественные партнеры горняков – железная дорога и Курская АЭС.
    Вскоре выяснилось, что одних руководящих решений недостаточно. Нужны средства. Получить их за счет продажи акций не представляется возможным – новым собственникам они, в соответствии с задуманной схемой, должны переходить в счет долгов ГОКа. На прямые инвестиции новых собственников рассчитывать тоже не приходится. У одних вместо доходов – долги, другие своими средствами предпочитают распоряжаться сами и "донорство" в их планы явно не входило. Так что единственным экономическим результатом предпринятого "госрегулирования" явилась приостановка льготного кредитования и инвестиционных программ. В коммерческом банке резонно решили не торопиться с вложениями ввиду угрозы губернатора "отобрать и поделить по справедливости".
    К счастью, и самым зашоренным людям порой случается прозревать. Убедившись, что кавалерийской атакой застарелых болячек ГОКа не одолеть, губернатор тон разговора с банком "Российский кредит" изменил, с языка ультиматумов перешел на диалог. И тут выяснилось, что определенные усилия и уступки должны осуществить все заинтересованные участники этого диалога. Со стороны банка – это дополнительное кредитование, продолжение финансирования инвестиционной программы, использование многочисленных деловых каналов и структур, особенно тех, что работают на сбыт. Со стороны власти – замораживание долгов, выключение налоговых "счетчиков", содействие превращению задолженностей в средство платежа и обмена.
    Оставалось неясным одно – как все эти договоренности претворить в жизнь. Наибольшую ломку довелось испытать губернатору. Своих выдвиженцев, способных переломить ситуацию, в его распоряжении не было, отдавать же комбинат под контроль "чужаку", когда победа над коммерсантами, казалось, уже достигнута, тоже не хотелось. Местные кадры, при всем уважении к их горняцкому опыту, к предполагаемому рыночному спурту все же не были готовы.
    И все-таки решили рискнуть. Кандидатура Вадима Самойлова у многих на ГОКе вызвала удивление. Претендент был похож на кого угодно, только не на руководящего "зубра". Молод, по образованию математик, управлял коммерческими фирмами, знает финансы, экономику, но далек от горного дела, да и вообще от производства.
    Поначалу скептически отнесся к кандидату и губернатор: "Вы бы еще музыканта прислали!" Но как показали последующие события, выбор оказался удивительно точным. За интеллигентной внешностью и мягкими манерами нового директора скрывался весьма твердый руководитель и умелый организатор. Эти качества сполна проявились на старте антикризисной программы.
    Молодому директору удалось то, чего не могли добиться его более опытные предшественники – проторить дорогу на Урал и сделать ее при этом относительно дешевой. Как оказалось, возможность сближения интересов горняков, металлургов, железнодорожников существовала и раньше, но увидеть ее узкому специалисту было сложно.
    Следующим шагом стало расширение спектра платежных средств и средств обмена. Помимо традиционных окатышей, представляющих интерес лишь для нескольких заводов, в разряд "валют" вошли продукция и услуги партнеров: металл, объемы перевозок, электроэнергия, задолженность предприятий, векселя и прочие разнородные и, на взгляд обывателя, вовсе нематериальные средства, из которых удалось построить надежные схемы расчетов. Важное место в этих схемах заняли интересы области. То, что прежде было источником конфронтации (задолженность перед бюджетом и фондами), стало инструментом сотрудничества и развития. Кроме того, под гарантии Михайловского ГОКа банк "Российский кредит" выделил средства на посевную кампанию и проведение на АЭС плановых ремонтов, а один из прибалтийских банков – кредит на приобретение 200 комбайнов у "Ростсельмаша". На подходе генеральное соглашение с областью, в соответствии с которым комбинат, используя продукцию своих постоянных потребителей и побочную продукцию собственного производства, будет участвовать в реализации областных программ газификации сел и строительства дорог.
    Короче, в течение нескольких месяцев удалось сделать маленькую революцию – нормализовать отношения с властью, наладить сбыт продукции (сейчас заявки потребителей превышают производственные возможности комбината, склады готовой продукции практически пусты), резко сократить задолженность по зарплате. Производство поднялось с 35-процентного уровня загрузки до 55 %.
    Но о дальнейшем росте говорить пока сложно. Есть определенные технические проблемы. Оборудование, имеющeе 75-процентный износ, способно справиться с нынешней нагрузкой, а дальше потребуются дополнительные расходы. По-прежнему неясно с собственностью. Достигнутое перемирие придало определенный импульс комбинату, но говорить о развитии, серьезных инвестициях в условиях, когда не определены окончательно доли и не ясны пределы ответственности сторон, – довольно сложно. Но если бы и удалось снять все эти вопросы, остается главный – об уровне общественно-необходимых затрат. То, что было терпимым для планово-распределительного "вчера" (повышенные расходы, связанные с добычей и обогащением сверхпрочных бедных руд, поддержанием социальной сферы, по сути всего города), не подходит для рыночного "сегодня".
    Коммерческие успехи, которые удалось достичь новому руководству комбината, все же эпизод. Выстроенные с таким старанием и изобретательностью комбинации в одночасье могут быть разрушены очередным экспериментатором. Пониженные электро- и железнодорожные тарифы вновь способны подскочить. Согласие с властью, не исключено, может опять смениться недоверием. Адаптироваться ко всем прихотливым изменениям среды гигантскому ГОКу никогда не удастся. Нужна серьезная основа, своего рода общественный договор, вариант согласия сторон на новом – пусть пока и не получившем четкого определения – этапе общественного развития.
    Некоторые подходы к такого рода согласию подсказывает зарубежный опыт. Вмонтировать то или иное горное предприятие в рынок, сделать сверхсредние расходы общественно-необходимыми удается с помощью дифференциальной ренты, системы налоговых льгот.
    В России льготы тоже не редкость, но добываются они в основном приступом. Мало пока что помогают и законы. Созданные в разное время и по разным поводам, они охватывают лишь фрагменты существующей проблемы. Например, Закон о недрах. Определенную дифференциацию платежей, в частности, горной ренты, он предусматривает. Но, во-первых, она слишком узка – с 2 до 5 %, а во-вторых, из-за своей нечеткости трудно применима.
    Кое-какие возможности заключены и в налоге на землю. Но и тут свои осложнения. Горный отвод Михайловского ГОКа входит в городскую черту. Хотя уместнее сказать, что это город примостился на краешке разработок – территория комбината составляет 111 км², за каждый из которых в силу "городского" статуса приходится платить в 9 раз больше...
    В нынешнем году Михайловский ГОК отметил свое 40-летие. Многое пришлось пережить за это время. Но, пожалуй, никогда не вставал так остро гамлетовский вопрос: быть или не быть?