Андрей Петросьян
Кандидат экономических наук


    Рассмотрение в Правительстве РФ проблем развития металлургического комплекса страны состоялось в непростой для отрасли момент. Отечественная металлургия адаптировалась к рыночным условиям и заняла свое место в мировом хозяйстве, но сейчас наступает переломный этап. От того, насколько правильно будет оценена ситуация и выбраны приоритеты, зависит будущее многотысячных коллективов, занятых на металлургических предприятиях и в смежных производствах.
    Объективные предпосылки для поддержания конкурентоспособности по-прежнему есть: это и достаточно разнообразная минерально-сырьевая база, и наличие современных технологий, и высокая квалификация рабочей силы. Металлургия заслуживает быть в числе приоритетных по значимости отраслей в нашей стране. Россия является крупнейшим экспортером стали, что, с одной стороны, свидетельствует о востребованности нашего металла на мировом рынке, а с другой – делает нас зависимыми от колебаний мировой конъюнктуры.
    По нашим оценкам, при средних темпах роста внутреннего потребления в 2-3 млн. т. в год, доля внутреннего рынка в совокупных отгрузках предприятий черной металлургии в течение ближайших 10 лет не превысит 60%. Таким образом, в среднесрочной перспективе отрасль по-прежнему останется экспортно-ориентированной, и нам неизбежно придется участвовать в решении проблем мирового рынка стали, которые связаны с наличием избыточных мощностей. По данным Организации экономического развития и сотрудничества (ОЭСР), так называемые избыточные неэффективные мощности по стали, оказывающие негативное воздействие на развитие мировой металлургии, составляют примерно 200 млн. т. Тем не менее, во многих странах продолжают создаваться новые производства. Тенденция к превышению предложения над спросом становится устойчивой. В условиях обострения конкуренции даже огромные инвестиции в сталелитейную промышленность развитых стран (100 млрд. долл. в США за последние 30 лет, 20 млрд. долл. в ЕС в 90-е годы) оказываются недостаточными для поддержания эффективности предприятий.

    Неблагоприятная для производителей конъюнктура рынка вынуждает предпринимать жесткие меры. Защищая интересы национальной промышленности, ведущие страны, а вслед за ними практически весь мир, все чаще используют нетарифные ограничения. Широко распространенной, узаконенной формой протекционизма стали антидемпинговые расследования. Однако и этого оказалось недостаточно. Пришлось нарушить незыблемые, казалось бы, принципы свободы конкуренции в международной торговле.
    Первыми не выдержали металлурги США. В дополнение к уже осуществляемым «антидемпинговым» санкциям они сумели пролоббировать принятие администрацией Буша специальных защитных мер. Действия американцев вызвали эффект «домино», что на сегодняшний день фактически привело к торговой войне. «Временные защитные меры» приняли другие крупные игроки стального рынка - страны ЕС, Китай, Иран, Малайзия, Мексика. Список, видимо, продолжится.
    Для российских металлургов это – тревожный сигнал. В обстановке нерешенных внутренних проблем (высокий уровень износа основных фондов, отсутствие доступных источников финансирования, беспрецедентная социальная нагрузка и т.д.), сужение экспортных возможностей ставит отрасль в крайне непростое положение. Хуже того, мы вынуждены работать в ситуации, когда единственным рынком, незащищенным от импорта стали, оказался российский. Поэтому металлурги настаивают на принятии адекватных защитных мер по отношению к поставкам металлопродукции из-за рубежа, в первую очередь из Украины и Казахстана. Действия Правительства РФ в этом направлении пока неповоротливы и явно запаздывают.
    Стоит напомнить о том, как развивались события, которые привели к резкому увеличению поставок металла «братского» государства на российский рынок.

    С 1 июля 1999 года действовал закон "О проведении экономического эксперимента на предприятиях горно-металлургического комплекса Украины". В рамках данного закона украинские металлургические предприятия года получали субсидии на срок дo 1 января 2002. Была организована масштабная поддержка отрасли, которая включала следующие меры:
    - произведено списание пени и штрафов, начисленных на задолженность по обязательным платежам по состоянию на 1 июля 1999 года;
    - был установлен минимальный размер налога на прибыль, который составлял 9% в 1999-2000 годах (нормальная ставка - 30%), и 15% в 2001 году.
    - участники эксперимента платили 50% от сумм взноса в Государственный инновационный фонд и были освобождены от уплаты дорожных сборов;
    - к предприятиям применялась нулевая ставка за пользование налоговым кредитом, а экологические сборы с участников эксперимента не должны были превышать 0,15% от их валовых затрат.
    Результаты не заставили себя ждать. Экспортные поставки Украины в Россию по группе «черные металлы» возросли в 1,6 раза: с 1 361 тыс. т в 1999 году до 2 168 тыс. т в 2001 году.
    Когда срок проведения экономического эксперимента формально закончился, появился новый правовой документ - закон "О дальнейшем развитии горно-металлургического комплекса". Он вступил в силу с 2002 года. В соответствие с этим «новым» законом правительство Украины продлило льготы горно-металлургическому комплексу до 1 января 2003 года. Ставка налога на прибыль сохранена на уровне 15% вместо базовых 30%. Следовательно, говорить о том, что украинское государство отказалось от создания для своих предприятий несправедливого конкурентного преимущества, явно рано.
    По данным "Iron and Steel Statistics Bureau" в 2001 году Украина вышла на третье место в мире по объему экспорта стали, экспортировав 24,4 млн. т и всего на 0,8 млн. т "отстав" от России (25,4 млн.т). Для Украины экспорт металлопродукции является важнейшим источником валютных поступлений, принося ежегодно 70-80% их общего объема. При этом видимое потребление продукции черной металлургии на Украине не превысило 7 млн. т. Таким образом, Украина поставляет на экспорт более 70% производимого металла.
    На 2002 год Украина заключила соглашение о самоограничении экспорта стали в страны ЕС. На американском рынке металлурги Украины не имеют «добровольных ограничений», подобно "Всеобъемлющему соглашению" между США с Россией, квотирующего очень широкий спектр экспорта стали. Украина заключила только соглашение о приостановлении антидемпингового расследования в отношении сортового проката (1997 г.).
    Но вернемся к ситуации на российском рынке. Поскольку в краткосрочной перспективе потребление стали у нас в стране, согласно оценкам, не претерпит существенных изменений, а экспортные возможности неизбежно будут сужаться, у российских металлургов остается один выход: добиваться ограничения доступа стали иностранного происхождения на внутренний рынок. Это может быть достигнуто либо путем подписания соглашений о добровольном ограничении экспорта стали в целом со странами - основными поставщиками, либо введением временных защитных мер.
    Правовая база для защиты интересов отечественной металлургии заключена в Федеральном законе «О мерах по защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении внешней торговли товарами», принятом Государственной Думой 20 марта 1998 года и одобренном Советом Федерации 1 апреля 1998 года.

    Что касается самих металлургов, то перед ними стоит крайне сложная задача проведения масштабной реструктуризации.
    Черную металлургию в России принято делить на три группы предприятий:
    - ведущие комбинаты, эффективность работы которых меняется в зависимости от конъюнктуры рынка и тарифной политики государства;
    - средние предприятия, возможность работы которых полностью зависит от условий развития рынка;
    - предприятия, на протяжении длительного периода времени находящиеся в состоянии постоянной смены собственников, передачи кредиторской задолженности, неуплаты налогов и т.д.
    Последняя группа предприятий, кстати, самая многочисленная, создает ненормальную обстановку в отрасли, являясь источником недобросовестной конкуренции и обострения социальных проблем. Вторая группа тоже сталкивается со значительными трудностями и требует большого внимания со стороны Правительства. Первая же группа - наиболее эффективная и благополучная – более всего нуждается в прозрачной промышленной политике. Тогда она сможет стать надежным фундаментом для подъема промышленного производства и экономики в целом. Принимать программы развития необходимо дифференцированно - в отношении каждой из этих групп, с учетом их специфики. Объем производства в двух последних группах существенно ниже, чем в первой, но внимания они требуют больше, потому что речь идет о людях, которые там работают.
    Россия взяла курс на вступление в ВТО. Это означает дальнейшее обострение конкуренции, выдержать которую, используя накопленный в советский период багаж уже невозможно. Требуется кардинальное техническое перевооружение и существенное повышение производительности труда. В противном случае мы проиграем конкурентную борьбу с мировыми производителями и, в конечном счете, потеряем отрасль. Решить эту задачу можно только совместными усилиями государства и отрасли в рамках комплексной программы, которая бы корреспондировалась с продуманной промышленной политикой. Повышение производительности труда неизбежно сопровождается выводом неэффективных мощностей и высвобождением рабочих мест. Социальные последствия таких действий при отсутствии соответствующей программы действий могут быть разрушительными для государства. Проблемы модернизации, включая финансирование, предприятия способны решить самостоятельно. Более того, этим сейчас и заняты крупнейшие комбинаты (например, программа техперевооружения НЛМК, рассчитанная на пять лет, оценивается в 1,1 млрд. долл., и 260 млн. долл. уже вложены). Но и в этом случае хотелось бы ориентироваться на приоритетные направления промышленной политики, определить которую призвано Правительство.